Да, к Валерке тоже было поздно.
— Пошли к выходу, — решительно сказал Найденов. Бабенков смиренно кивнул головой, подхватил Олегова с другой стороны. Спотыкаясь, они спустились по деревянным ступенькам лестницы и побрели к высоким стальным воротам в конце аллеи.
— Пока! — махнул рукой начкару Бабенков, и они вышли через калитку на улицу. Обогнув бронетранспортер, подпиравший ночью ворота, они вышли на середину дороги и повели Олегова прямо по осевой линии.
— А если машина? — с беспокойством спросил Найденов.
— Не бойся, мы по главной! — встрепенулся вдруг Олегов и закрутил головой по сторонам, — Так мы к женщинам или куда?
— Или куда, — ответил ему Бабенков.
— Нет, подождите… — уперся было Олегов. Его внимание привлек очередной вопль афганского патруля, посты царандоя стояли на каждом перекрестке:
— Дришь!
— Заткнись, мартышка! — дернулся в сторону постового Олегов, но его крепко держали.
…Что это он в пьяном виде на них бросается, — озадачил себя Найденов. На последних политзанятиях он опять тщетно пытался убедить солдат, что нельзя называть афганцев обезьянами. Впрочем, подспудную ненависть они в основном питали по отношению к солдатам бригады национальной гвардии, ставя им в вину все: и свою службу в Афгане, и бананы в их солдатской столовой, и изобилие невиданных в Союзе товаров, теснившихся в любой самой паршивой лавчонке, несмотря на полыхавшие вокруг Кабула бои и очевидную нищету страны. Это взаимное недружелюбие проявлялось и на более высоком уровне. С афганской стороны — в презрительных улыбочках их офицеров при виде советских десантников в пропыленной вылинявшей форме и с потрескавшимися грязными руками, в сдержанной вежливости по отношению к советским офицерам, продававшим свои сигареты и сгущенку, чтобы купить пачку дефицитных в Союзе презервативов. Возможно, что их сдержанность имела и другую причину — подстраховка на случай резкой смены власти. А вдруг кто потом поставит в вину излишнее дружелюбие к русским? С советской стороны недоверие выражалось по крупному счету в боевой задаче батальона — в случае необходимости вытеснить из дворца всех афганцев, кроме одного — Бабрака Кармаля.
Протащив Олегова еще пару кварталов, они присели на обочину дороги, свесив ноги в сухой арык.
— Ждем попутку, — решительно сказал Бабенков.
— А если комендант? — нерешительно спросил Найденов.
— Скажем, что его пьяного ловили! — захохотал тот.
Жестоко, но справедливо, подумал Найденов.
