— Надеюсь, ты понимаешь, что мы в госпиталь идем? — со смешком спросил Бабенков.
— Естественно, — буркнул Найденов. Он это понял сразу, как только от дворца Бабенков повел их в сад, а не через строевой плац к офицерскому модулю.
— Шурик, мы пешком или на такси? — очнулся Олегов, до этого он шел зевая и покачиваясь, дневной хмель до сих пор не выветрился.
— Мишуля, конечно на такси, — заверил его Бабенков, — а вот и оно.
Они приблизились к самому оживленному днем перекрестку города, за которым сразу начинался торговый квартал Спендзар. Ночью же на нем стояла лишь БМД рядом с безжизненным фонтаном.
— Дриш! — ночную тишину разорвал истошный вопль афганского постового.
— Иди ты…! — матерщиной отозвался Олегов, — Братьев по оружию не узнаешь, что ли?
Узнав братьев, постовой опустил ствол автомата с примкнутым штыком. Сердце у Найденова колотилось, он думал о том, что постовой мог, да и должен был выстрелить, а ночной выстрел в Кабуле никого бы не удивил. Вот и сейчас то с одной, то с другой стороны города слышались редкие выстрелы. Мощные прожектора с трех господствующих над Кабулом высот тут же вскидывались, стараясь нашарить, взять в перекрестие место беспорядков, что бы тут же, забыв о нем, взмахнуть лучом, как дубинкой, над другим районом города.
— Как дела, Мосол? — приветственно взмахнул рукой Бабенков, пнув при этом ногой консервную банку из-под каши, съеденной, как видно, не так давно патрульными прапорщика Мосолова, начальника ночного патруля на посту N 2.
— Какие люди, и без конвоя?! — ласково, нараспев произнес Мосолов.
— Подвези, — задушевно попросил Бабенков.
— Не могу, я на посту, — твердо ответил Мосолов и, уловив момент, когда Найденов отвернется, скорчил недоуменную рожу, кивнув в сторону замполита, мол, чего его взяли?
Бабенков сокрушенно вздохнул и сказал, обращаясь к своим спутникам:
— Парни, у него чувство долга, а у нас что есть?
— У нас есть все, — решительно произнес Олегов и стал карабкаться на броню.
— Эй, землячки, а ну-ка под броню, сейчас поедем! — скомандовал Мосолов своим патрульным. Откинув крышку десантного отделения, они тяжело, путаясь в бронежилетах, забрались внутрь. Бабенков захлопнул за ними люк и сел на него.
— Мишуля, доставай, мы должны чем-то жертвовать. Товарищ, например, жертвует принципами, должны и мы расколоться…
— Ближе к телу, — зевнул Олегов и, привстав, вытащил бутылку водки, — Посуда есть?
— Сейчас, — Мосолов открыл командирский люк, на котором сидел, — Эй, землячки, ну-ка, подкотельник дайте.
