— Кошмар какой-то. Пятый раз считаю одеяла, матрацы и подушки в камерах подследственных и осужденных. И каждый раз их становится меньше, а ведь окна заделаны и двери стальные. А мне ведь сдавать наряд вечером. Не сдам — самого в камеру к вам посадят, как того лейтенанта, что на плацу с вами…
Начальник караула бесцеремонно отпихнул в сторону ноги лежавшего на его топчане солдата и устало сел. Олегов с Люшиным переглянулись и засмеялись, ситуация была им знакома, их батальон периодически заступал нести службу сюда на гауптвахту.
— Пошли, пройдемся по камерам? — Олегов положил руку на плечо измотанному старшему лейтенанту.
— Пошли, — обрадовался тот, — Может, вы подскажете, в чем тут дело…
Начкар впереди они следом, все вместе двинулись в тот отсек гауптвахты, где сидели подследственные и осужденные, в ходе выполнения интернационального долга уже получившие срок, или ожидающие суда, а затем отправки на Родину, на Большую землю, в одну из зон заключения.
Одна стальная дверь с огромным висячим замком, другая, третья… Начкар перед каждой долго стоял, выбирая из тяжелой связки нужный ключ. Они шли по длинному коридору, скупо освещенному тусклыми лампочками под потолком, пыльный воздух был густо настоян на запахах пота, мочи и хлорки.
— Все началось с того, что при заступлении я, как положено, принимая людей в камерах, стал их обыскивать. Оказывается, не все, заступая в наряд, так делают. Нашел ерунду всякую: лезвия, шариковые ручки, спички. А они — обиделись. В какой-то камере кто-то вчера и крикнул на весь отсек: «Козлу шмотки в гору! «Я только сейчас понял, что это значило, — рассказывал по дороге начкар.
— Ерунда… — усмехнулся Олегов. — Для них это не ерунда.
Он уже сталкивался с этим явлением, когда для человека, лишенного свободы, эти мелочи, обычные в обыденной жизни, но запрещенные в камере, превращаются в символ свободы, в глоток воздуха, чистого воздуха, чудом ворвавшегося в тюремную вонь.
— Начальник, пусти на прогулку, в туалет хочется, — послышалось из-за ближайшей стальной двери. Арестованные, видно, по звону замков и ключей догадались, что идет начальник караула.
— С этих и начнем. — Предложил начальник караула. — Вечером я им выдал шесть матрасов, шесть одеял, шесть подушек. Утром оказалось, что одного одеяла нет. Они говорят, что я обсчитался. Может и вправду…
Последние слова он произнес сомневающимся тоном.
— Камера, строиться!
Перед ними стояло шестеро солдат помятого вида в форме без погон и знаков отличия.
