невозможного от наших
любовных отношений — мы надеемся, что партнер поможет нам выжить и спасет от одиночества. Десятилетия спустя этот разрыв с мамой проецируется на других людей. Мы страстно ищем любви и слияния, бессознательно
ожидая, что партнер избавит нас от боли и страдания, породивших нашу Ложную Сущность.
Попросту говоря, наши нереалистичные ожидания найти партнера, который вернет нам утерянный рай, будет читать наши мысли и выполнять наши желания без слов — это просто возрастная регрессия. Мы «как будто» любим. Живем и действуем — но при этом находимся в воображаемом мире. Младенец внутри нас надевает маску взрослого. Под этой маской скрываются мнимая любовь, мнимый партнер и мнимая близость. Единственная реальность — малыш, натянувший эту маску.[2]
Эта игра лишь усиливает боль, потому что она рождена «шоком осознания одиночества», и любой намек на малейшее чувство одиночества автоматически включает ее. Из-за сопротивления одиночеству и попыток заставить других соответствовать нашим ожиданиям в любовных отношениях вступает в игру наша Ложная Самость, с ее бесчисленными стратегиями и ухищрениями.
НИКТО НЕ СМОЖЕТ ИСЦЕЛИТЬ ВАШУ БОЛЬ, РОЖДЕННУЮ ОДИНОЧЕСТВОМ.
Стефен Х. Волински
Наше желание близости и протест против одиночества заставляет нас скрывать свою рану и объясняет основную проблему отношений — наши ожидания, что партнер (мамочка) возьмет на себя ответственность за исцеление нашего «шока осознания одиночества» и нашей боли.
Но почему эти неявные ожидания лишают нас всякого здравого смысла? Потому что бессознательное желание близости рождается в до-вербальный период, раньше, чем ребенку становится доступен мыслительный процесс — следовательно, раньше появления здравого смысла. Поскольку это желание появляется в глубоком детстве, наши неосознанные ожидания захлестывают нас в самой примитивной, архаической форме. Они властвуют над нами на биологическом уровне, потому что выживание младенца зависит от того, придет ли мама ему на помощь — утолит ли она его голод, жажду, прижмет ли к себе и т. д. Они властвуют над нами на психологическом уровне, потому что мы путаем разные уровни и подменяем один на другой, потому что близость становится нашей навязчивой идеей, и мы готовы искать ее на любом уровне. Словно крыса в лабиринте, мы пробираемся сквозь туннель в надежде найти сыр. Однако, к сожалению, мы вновь и вновь блуждаем по тому же туннелю (по имени отношения), даже когда понимаем, что там нет никакого сыра. Как внутри, так и вне своего кабинета я много раз слышал: «Я так хочу, чтобы он (она) заботились обо мне!» Таким образом наша жажда близости и протест против одиночества создают Ложную Сущность-Ложную Самость и формируют наше представление о себе и о том, какими нас видят другие.
