В комнате, где помещались все десять врачей отделения, воцарилась молчаливая напряженность.
Дня через два был произведен учет перевязочных средств и медикаментов, ответственным за который Коптев назначил именно Лобанова.
Неделю спустя лазарет остался почти без средств медицинской помощи. Немцы все отобрали.
Чудесников и Чернявский с помощью молодых врачей, не промедлив ни часа после столкновения с Лобановым, едва успели кое-что убрать в тайники, но пользоваться спрятанными медикаментами было опасно: Лобанов то и дело, даже в чужие дежурства, являлся в палаты, подслушивал и присматривался ко всему.
Чернявский, чтобы не быть вынужденным общаться с Лобановым, особенно охотно стал выбирать для себя ночные дежурства, а отсыпаться днем.
В здании пленного лазарета осталось довольно много разных книг из библиотеки красноармейской части, которая стояла тут до войны. Во время ночных дежурств Чернявский обычно сидел все свободное время под единственной на все громадное помещение замаскированной лампочкой, низко склонясь к книге.
Золя и Лермонтов, Гейне, Толстой и Горький — все гении мира кричали, хлестали бичом, звали и требовали его к ответу, словно обращались лично к Чернявскому и к обстоятельствам, в которых читал он их мысли.
Благороднейшие человеческие сердца и величайшие умы разных времен и народов сходились на одной мысли, которую сжатее всех выразил Гёте:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день идет за них на бой.
Доктор читал Золя, и тот говорил ему устами солдата, захваченного в плен немцами!
«Необходимо отомстить за наше несчастье, чтобы мы имели мужество жить».
«В жизни, знаешь ли ты, всегда есть место подвигам, и тот, кто не находит их для себя — те просто лентяи или трусы», — провозглашал Горький.
Ненавидеть врагов, захватчиков, разоривших его дом, казнить их звал даже Лев Толстой, глашатай непротивления.
И, читая по ночам у дежурного столика, доктор Чернявский отчеркивал и отчеркивал на полях все жгучие слова, которые звали к активности, к жизни и разжигали его душевную рану.
Бежать отсюда, бежать из плена, бежать! Не добраться до фронта, так хотя бы попасть к партизанам, чтобы помогать им бороться, чтобы каждый день идти на бой за жизнь и свободу.
Но в зимнее время кто бы решился бежать!
К лету же он надеялся подыскать надежного товарища, друга.
Чернявский исподволь научился узнавать друзей по горькому оттенку взгляда, по скорбной складке у рта, по живому, неугасимому блеску в глазах и беспощадности в суждениях о самих себе...
