Так мы стояли и прощались. Я ее поцеловал.
Она отстранилась, не отвечая на мой поцелуй.
Я крепко прижимал ее к себе, не помышляя ни о чем, кроме прощального поцелуя, но Айви отворачивала голову; и тогда я стал целовать ее назло, а она упрямо курила сигарету; я целовал ее в ухо, в упругую шею, в висок, в терпкие волосы...
Айви стояла будто манекен.
Она не только сосредоточенно курила сигарету, до самого фильтра, словно это была последняя, но и еще держала в другой руке пустой бокал.
Не знаю, как это снова на меня нашло...
Я думаю, Айви хотела, чтобы я себя возненавидел, и соблазняла меня только ради этого; вся ее радость и заключалась в том, чтобы меня унизить, - впрочем, это была единственная радость, которую я мог ей дать.
Иногда я ее просто боялся.
Снова та же мизансцена, что несколько часов назад. Айви хотела поскорее лечь спать.
Когда я еще раз позвонил Дику - ничего другого я не смог придумать, чтобы прервать невыносимый для меня tete-a-tete, - было уже далеко за полночь, у Дика сидели гости, и я попросил его приехать ко мне со своей компанией. Что это была за компания, я слышал по телефону - до меня доносился неразборчивый гул пьяных голосов. Я умолял его, но Дик был неумолим. И только когда трубку взяла Айви, Дик смирился перед неизбежностью дружеской услуги - не мог же он оставить меня одного с Айви.
Я смертельно устал.
Айви в третий раз причесывалась.
В конце концов я уснул в качалке; и тогда они ввалились: их было не то семь, не то девять мужчин, причем трое были пьяны в стельку - их пришлось, словно калек, выносить из лифта. Один тип, услышав, что здесь есть женщина, начал скандалить: одна женщина, твердил он, это либо слишком много, либо слишком мало. И хотя он едва держался на ногах, он, громко ругаясь, пошел вниз - шестнадцать этажей.
Дик знакомил:
- This is a friend of mine... [это мой друг... (англ.)]
Мне кажется, он и сам толком не знал тех, кого привел, во всяком случае кого-то он явно недосчитался. Я объяснил, что один ушел. Дик чувствовал себя ответственным за то, чтобы никто не потерялся, и принялся всех пересчитывать, тыча в каждого пальцем; после длительной возни он окончательно убедился, что одного недостает.
- He's lost, - сказал он, - anyhow... [потерялся... (англ.)]
Конечно, я пытался относиться ко всему с юмором, даже тогда, когда разбили индейскую вазу, которая к тому же принадлежала не мне.
Айви все же считала, что у меня не хватает чувства юмора.
