Было 18:00, и я точно знал, каким мучительным будет этот долгий вечер, если мы куда-нибудь не пойдем; я предложил сперва французский ресторан, потом китайский, потом шведский. Все напрасно! Айви уверяла, что она нисколько не голодна. "Зато я голоден!" - возражал я. Тогда Айви пустила в ход как довод омара в холодильнике, а потом - свое спортивное платье, в котором неловко пойти в приличный ресторан. Кстати, нравится ли мне это платье? Я уже держал омара в руках, чтобы вышвырнуть его в мусоропровод: я не мог допустить, чтобы какой-то омар к чему-либо меня принуждал...
Тогда Айви поклялась, что будет благоразумна. Я водворил омара назад в холодильник, Айви согласилась ехать в китайский ресторан. Но у нее было зареванное лицо - что правда, то правда, - и, не прибегая к помощи косметики, она выйти не могла.
Пришлось ждать.
Моя квартира в районе Центрального парка уже давно казалась мне не по карману - две комнаты с садом на крыше, да еще в таком изумительном месте, что и говорить, но явно не по карману, - ведь деньги не считаешь, только пока влюблен.
Айви спросила, когда я лечу в Париж.
Я не ответил.
Я стоял на крыше и приводил в порядок кассеты с отснятыми пленками, чтобы дать их проявить, - надписывал картонные футлярчики, как обычно... Смерть Иоахима... рассказывать об этом мне не хотелось, ведь Айви его не знала, а Иоахим был моим единственным настоящим другом.
- Чего это ты играешь в молчанку? - спросила Айви.
Вот Дик, например, очень мил, тоже шахматист, человек образованный, как мне кажется, во всяком случае, куда образованней меня, очень остроумный, я им просто восхищаюсь (только в шахматах я чувствую себя с ним на равных) и даже завидую ему: он один из тех, кто не задумываясь спасет тебе жизнь, но и после этого отношения с ним не станут интимней. Айви все еще причесывалась.
Я начал рассказывать о вынужденной посадке.
Айви красила ресницы.
Несмотря на наш разрыв, объясненный мною к тому же в письменном виде, мы с Айви снова вместе отправляемся в ресторан - одно это приводило меня в неистовство. Но Айви вела себя так, будто не знала, что между нами все кончено.
И вдруг у меня лопнуло терпение...
Айви покрывала лаком ногти и что-то напевала.
Я схватил телефонную трубку и как бы со стороны услышал, что справляюсь о билетах на трансатлантический рейс, любой теплоход, любой линии, лишь бы он уходил побыстрее.
- Почему вдруг теплоход? - спросила Айви.
Было мало надежды получить в это время года билет на теплоход, отправляющийся в Европу, и я сам не знаю, почему мне внезапно (быть может, только потому, что Айви напевала и делала вид, будто ничего не произошло) пришла мысль не лететь, а отправиться на теплоходе. Я сам был удивлен этим решением. Мне повезло - как раз только что освободилось одно место второго класса. Айви, услышав, что я заказываю билет, вскочила, чтобы прервать мой разговор, но я уже успел повесить трубку.
