2. К чему, однако, говорю я все это? Не из пустого ведь желания показать себя сведущим в истории упомянул я о них, но потому, что, по моему мнению, и среди инженеров те достойны удивления, которые не только блистали своим знанием теории, но и оставили потомкам память о своем искусстве в созданных ими произведениях, так как искушенные в одних лишь словах скорее могли бы быть названы мудрствующими, чем мудрыми. Таковы были, мы знаем, Архимед и книдиец Сострат; последний отдал в руки Птолемею Мемфис без осады, разделив и отведя воды реки; первый же при помощи своего искусства сжег неприятельские корабли. Также и Фалес милетский, ранее их, пообещав Крезу перевести войско посуху, хитроумно в одну ночь обвел Галис вокруг лагеря с тыла, — а между тем он не был строителем, но просто мудрецом, имевшим ум чрезвычайно изобретательный и изощренный. И, наконец, есть очень древний рассказ об Эпее, который не только изобрел для ахейцев своего коня, но, как говорят, и вошел в него вместе с ними.
3. В их числе достоин быть упомянутым и наш современник Гиппий, человек, сочинения которого не уступают тому, что написал любой из предшественников, отличаясь остротой ума и необыкновенной ясностью изложения; в произведениях же, им созданных, он достигает еще большей высоты, чем в своих сочинениях, и доказывает полную осуществимость того, что, как возможное, обещает наука. Обещания же эти не такие, как те, в которых имели удачу его предшественники. Нет, говоря языком геометрии, он по одной данной стороне точно строит треугольник. Однако из всех ранее упомянутых каждый выделил себе какую-нибудь одну область знания, в ней одной приобрел известность, и все же считается кое-что сделавшим, — тогда как Гиппий, будучи прежде всего строителем и геометром, оказывается еще и знатоком звучных сочинений гармонии и музыкального исполнения и тем не менее в каждой из этих областей обнаруживает такое совершенство, как будто он только ею одной и занимался. Его учение о лучах, о преломлении, о зеркалах, а также астрономические познания, по сравнению с которыми предшественники Гиппия кажутся детьми, потребовали бы для восхваления немалого времени.
4. Об одном из его произведений, видом которого я недавно был поражен, я не могу не рассказать. Речь идет о предмете весьма обыкновенном и в современной жизни очень распространенном — об устройстве бань. Однако удивительно, сколько продуманности, сколько ума даже в этой обыкновенной постройке. Место для нее было отведено неровное и представляло очень крутой склон, поднимаясь почти отвесно. Приступая к работе, Гиппий прежде всего сравнял место и поднял одну чрезмерно низкую сторону его вровень с другой. Подведя надежную опору под все здание, он обеспечил фундаментом прочность и безопасность воздвигаемой постройки, а заостренные и соединенные для безопасности контрфорсы использовал, чтобы усилить все сооружение в целом. Воздвигнутое на этой основе строение с отведенным ему местом соразмерно, в полном согласии с идеей сооружения устроено и с соблюдением разумных правил освещено.
