10. Но когда какой-нибудь отец не по принуждению, а свободно, по собственному убеждению вернет сыну права, — к чему еще выдумывать какие-то иные решения? И что еще может сделать в дальнейшем закон? Вот что мог бы сказать тебе, отец, сам законодатель: "Если сын твой никуда не годился и заслужил твое отречение, что заставляет тебя вернуть его? Зачем вновь ввел в дом свой? Зачем ослабил узы закона? Ведь ты был свободен, и в твоей власти было не делать этого. Тебе ведь не дано играть законами, как игрушками, и я не могу позволить, чтобы судилища собирались, сообразуясь с переменой твоих настроений, чтобы законы то разрешали свои узы, то снова вступали в силу, чтобы судьи заседали, как простые свидетели или, скорее, прислужники твоих решений, сегодня — казня, завтра — милуя, когда и как тебе заблагорассудится. Однажды родил ты сына, однажды воспитал его — однажды можешь за все это и отречься от него, и то при условии, если найдешь это действие справедливым. Но повторять не переставая, без конца, многократно и легкомысленно — это уже превышает отцовские права".
11. Итак, заклинаю вас Зевсом, граждане судьи, не допускайте, чтобы мой отец, добровольно меня восстановивший, нарушивший вынесенное когда-то судом решение и отказавшийся в гневе от меня, — не допускайте, чтобы он снова взывал к вам о том же самом наказании и прибегал к устарелой уже ссылке на отцовские права: срок использования их давно истек и устарел, и только для него одного это не имеет силы, хотя все права им уже давно растрачены. Вы, наверное, знаете, что и в других судах, поскольку судьи попадают в них по жребию, закон разрешает тому, кто считает вынесенное решение неправильным, обратиться в иное судилище. Но если тяжущиеся по взаимному соглашению обращаются к посредничеству судей, заранее ими выбранных, — перенос дела не допускается. Ибо тот, кто имел возможность вовсе не начинать дела, должен по справедливости уважать постановление, если его признает виновным судья, им самим выбранный. Вот так точно и ты: ты мог не восстанавливать больше в правах сына, если он казался тебе позорящим твой род, но раз ты вновь признал сына честным человеком и вернул ему права, ты уже больше не можешь отрекаться от него. Что он не заслуживает вторично претерпеть то же самое, это тобою самим засвидетельствовано, и честность сына тобою уже снова признана.
Итак, непреложным подобает быть восстановлению и примирению, незыблемым после обсуждения столь долгого и после двух судов: сначала был первый, на котором ты добился своего, потом второй — твой собственный, когда ты переменил решение и вернул мне мою долю при разделе. Уничтожив предшествующее постановление, ты тем самым укрепляешь то, что решено было после. Итак, оставайся при последнем и соблюдай свой собственный приговор. Ты должен быть мне отцом: ты сам так решил, сам приговорил и ввел этот приговор в силу.
