Там, возле окон, было совсем светло и в воздухе летало меньше хлопка. Высокий человек в черном костюме, склонившись над одной из волочильных машин, объяснял что-то приставленной к ней работнице, а та, казалось, все слышала, хотя Эммелине и непонятно было, как это ей удавалось. Машины, стоявшие вдоль окон, обслуживали девушки, а все остальные – мужчины. И все они, обращаясь друг к другу, вынуждены были кричать во весь голос.
– Мистер Бакстер, не хотите ли получить новую работницу? – прокричала миссис Басс, потянув Эммелину за руку, так что та поневоле должна была открыть ухо. – Я привела к вам очень хорошую девочку.
Мистер Бакстер глянул на Эммелину без улыбки, но по-доброму.
– Ей, конечно, найдется здесь дело, – прокричал он в ответ, и она не столько расслышала, сколько угадала слова. – Но в ткацких работницы еще нужнее.
– Я только что отвела им двух девушек, – крикнула миссис Басс, казалось страшно довольная разворотом событий.
– Что же, тогда все в порядке, – прокричал в ответ мистер Бакстер, умудряясь выглядеть так, словно говорит спокойно и тихо. – Беру вашу девочку на испытание.
Испытание! Слово привело Эммелину в ужас. Что, если она не выдержит испытания? А если и выдержит, как не оглохнуть в этом дьявольском шуме?
Миссис Басс вдруг куда-то делась, но Эммелина даже не заметила ее исчезновения. Мистер Бакстер подвел ее к конторке и записал в блокнот имя, место рождения и прочие данные. Работницы с интересом поглядывали на нее, но она старалась смотреть на одного только мистера Бакстера. Шум досаждал уже меньше. Он был по-прежнему оглушительным, но глаза перестали слезиться, и пропал страх, что в любую минуту желудок не выдержит – и выбросит все съеденное за завтраком.
К мистеру Бакстеру подошли с разговором, и, ожидая, пока он освободится, она осмотрелась. Туман, застилавший глаза, наконец-то рассеялся, и стало отчетливо видно, столько тут разнообразнейших «монстров». Будь она даже хоть как-то знакома прежде с машинами, этот зал удивил бы ее и потряс. Кроме волочилен, здесь были джины – станки, с помощью зубчатых колес извлекавшие семена и шелуху из плотных комков хлопка; колотильни и отбивалки, делавшие хлопок воздушнее и легче; трепальные машины – они наматывали волокно на бобины.
Следующую стадию обработки выполняли кардочесалки; с них вычесанный хлопок поступал на волочильни, где все волокна вытягивали в одном направлении и связывали во что-то вроде пучков. Еще две машины скручивали волокна «пучков», пропуская их через «ушко» и создавая, таким образом, заготовки, пригодные для отправки в прядильню. Полученную пряжу шлихтовали и обрабатывали загустителями, а потом в ткацких наконец превращали в ткань.
