В начале августа я заболел малярией, меня отвезли в Бастию и положили в немецкий госпиталь.
Проболел дней десять, чувствовал себя уже хорошо. Я предполагал, что меня отправят обратно в штаб. Но неожиданно был вызван к главному врачу госпиталя. Он спросил, как я себя чувствую, откуда я, кто по специальности. "Мы можем оставить вас при госпитале. Как вы на это смотрите?"
И я снова превратился в кухонного мужика. Везение не покидало меня.
На кухне работали двое: немецкий повар и француз, местный житель, работавший по найму. Как потом выяснилось, он до прихода немцев имел в городе закусочную и умел хорошо готовить.
Немец принял меня крайне недружелюбно - русский военнопленный был для него врагом. Но он заметил, что главный врач относится ко мне хорошо, и поэтому старался держать себя корректно. С французом у меня сразу установились прекрасные отношения. От него я узнал, что Сицилия занята союзниками, что союзные войска уже высадились в Сардинии и освобождение Сардинии и Корсики вопрос ближайших недель.
3 сентября 1943 года в Италии произошел переворот, Муссолини был свергнут, новое правительство подписало акт капитуляции. Вечером того же дня взволнованные немцы слушали по радио выступление Гитлера, который назвал итальянцев предателями и объявил о начале оккупации Италии немецкими войсками. Обстановка резко изменилась. Вчерашние союзники - немцы и итальянцы стали врагами. Уже на другой день, 4-го сентября, я наблюдал за атакой итальянских торпедных катеров на немецкие суда, стоявшие на рейде. Одно судно было взорвано. В тот же день два немецких транспортных самолета, летевшие вдоль берега на небольшой высоте, были обстреляны итальянской береговой артиллерией. Итальянцы стали хозяевами положения потому, что ни в городе, ни в его окрестностях немецких воинских частей размещено не было, и все основные позиции были заняты итальянскими вооруженными силами. Город оказался как бы в антинемецкой зоне. Порт, находившийся под управлением немцев, и немецкий госпиталь попали в изоляцию. Француз - мой источник информации - уже несколько дней не выходил на работу, и я не знал в точности, как обстоят дела за пределами госпиталя.
Наступило 5 сентября - знаменательный для меня день.
Я прошелся по палатам. Всюду шли взволнованные разговоры, лица были напряженные. Поймал на себе несколько злобных взглядов. Стало ясно, что момент, которого я ждал, приближается, надо готовиться к решительным действиям.
