По старой традиции, идущей от советских времен, провизия привозится из города. И хотя сейчас в радиусе километра появилось целых шесть магазинов, там закупаются разве что пельмени и мороженое. «Колбаса тут не такая, - морщатся мои родители, - а рыба аж на рубль дороже, чем в "Пятерочке"». Единственным транспортным средством в нашем семействе, а именно «Опелем» 96-го года выпуска, обладает Генка, но возложить на них с Маринкой обязанность закупки харчей провалилась, поскольку они оба – люди искусства, совершенно безбашенные и непрактичные. У них даже дети питаются готовой пиццей и лапшой из пакетиков, а сами они предпочитают общепит. Так что сей нелегкий труд выпал на долю мою и тети Веры. А сколько продуктов нужно одиннадцати человекам плюс трем животинам – страшно представить.
Итак, в пятницу утром я взяла сумки и направилась к метро – на продуктово-вещевой рынок, держа в голове первым пунктом: кроссовки!
Вообще-то моя зарплата вполне позволяет мне одеваться путь не в бутиках, но во вполне приличных магазинах, однако с некоторого времени я перестала придавать одежде преувеличенное значение и больше смотрю на практичность. От кроссовок требовалось всего-навсего: не развалиться в течение как минимум одного сезона, не натирать пятки и не пугать своим видом окружающих. Это должна была быть скромная рабочая скотинка за соответственно скромную цену.
Солнце припекало, босоножки безжалостно жали, я сделала по рынку уже три круга – и все с нулевым результатом. Недавно мне довелось прочитать, что, если верить последним обмерам населения, больше половины россиян не вписываются в стандарты, принятые нашей легкой промышленностью. Я тоже принадлежу к этим несчастным. При росте метр пятьдесят шесть вешу шестьдесят килограммов, что, правда, в моем возрасте – тридцать лет – вполне позволительно. Рельефы у меня… вполне рельефные и все подпадают под разные размеры одежды. Так что практически все мне приходится укорачивать, ушивать и вообще подгонять. Но это еще куда ни шло, гораздо хуже дела обстоят с обувью. Размер у меня Золушкин – тридцать четвертый, но даже среди детской обуви я ничего толком не могу выбрать, потому что от хохляцких предков мне досталась не нога, а лапа – широкая и толстопятая.
Перемерив не меньше двух десятков разнообразных кроссовок и даже кед (привет из школьной юности!), я совсем пала духом. Захотелось плюнуть, махнуть рукой, закупить продукты и ехать на дачу хоть в шлепанцах, хоть в лопнувших кроссовках. Но на посадку с запада уже пристраивалась лиловая туча, а даже самый крохотный дождь превращал двухкилометровый путь от станции в болото.
