Нещадно палило солнце середины лета. Нам приходилось давать нашим машинам отдых через каждые сорок пять минут. Во время таких остановок экипаж сидел на танках. Водители занимались двигателями и проверяли уровень масла и воды. Нас беспокоил только один вопрос: «Как там, на фронте?»
Вдруг я услышал в отдалении звук стрельбы. Позвал Кершера и указал на север, откуда явственно слышалась оружейная пальба — несомненно, глухой лающий звук танковых пушек. Продвинулись ли уже русские еще дальше на запад, то есть к северу от нас и параллельно к нам?
Не мешкая я с Кершером забрался вместе в автомобиль «фольксваген». Полевыми тропами мы поехали на северо-запад к автомагистрали Дюнабург — Роззиттен.
То, что предстало перед нашим взором, едва ли поддается описанию. Это уже больше было не отходом, а паническим, безрассудным бегством.
Все и вся двигались к Дюнабургу — грузовики, колесные машины, мотоциклы. И все до отказа забитые людьми. Никого нельзя было заставить остановиться. Это было как река, выходящая из берегов, когда ее наполняют притоки после проливных дождей.
Дорога едва умещала бурный поток. Это зрелище сказало нам все. Оно свидетельствовало о том, что русские, должно быть, проникли на нашу территорию глубже, чем предполагалось, и посеяли панику в тыловых подразделениях.
Поток обратившихся в паническое бегство на юг постепенно редел. Лишь отдельные машины все еще проезжали мимо нас. Наконец, мы смогли двигаться на север, чтобы выяснить, свободна ли еще от противника автодорога.
Едва только мы успели проехать несколько километров, как увидели бегущего по кювету унтер-офицера. Он бежал так, будто спасал свою жизнь. Возбужденный, он остановил нас и прокричал:
— В следующей деревне уже русские танки!
Мы были рады узнать что-то определенное и взяли его с собой в машину, где он смог отдышаться. Но ему было явно не по себе оттого, что мы продолжали ехать на север.
— Я в самом деле видел два «Т-34», — сказал он, переводя дух. Наверное, подумал, что мы ему не верим.
Дорога вскоре пошла слегка на подъем. Наш гость пояснил всем нам, что за подъемом, в долине и расположена упомянутая им деревня, в которой уже были русские танки. Деревня называлась Малиново.
Мы вышли из машины на обратном склоне, пересекли склон и отыскали место, с которого могли бы без труда разглядеть деревню в бинокль.
Она была прямо перед нами примерно в километре и простиралась примерно на километр в длину — типичная для России вытянутая в линию деревня. Мы ясно видели два русских танка на входе в деревню.
