Транспортное средство модели «стрекоза», в просторечии называемое «шайбой», представляло собой цилиндр трех метров радиусом и в полтора метра длиной. Бригада техников заканчивала предстартовую подготовку. «Стрекоза» не то была спасательной шлюпкой малой вместимости, не то ее специально разработали для случаев, когда экстренно требуется высадить или поднять одного-двух человек, и гонять на околопланетную орбиту шаттл попросту накладно.
– Сход и посадка производятся в автоматическом режиме, – сказал один из техников. – Назовите координаты точки приземления.
Осетр продиктовал полученные от Деда координаты. Техник споро понажимал сенсоры на висящем в воздухе пульте. Верхняя плоскость «шайбы» заколебалась и исчезла. Открылись внутренности транспортного средства. Впрочем, внутренностями это назвать было сложно, поскольку под крышкой была всего одна полость, имеющая форму человеческого тела, а все остальное было заполнено материалом серого цвета. Техник повернулся к Осетру:
– Прошу вещи!
Осетр отдал ему комплект номер два, тут же перекочевавший под крышку багажника.
– Прошу укладываться!
Осетр шагнул к шайбе.
– Поскольку на планете отсутствуют технические средства, способные обнаружить «шайбу», необходимости в быстром прохождении атмосферы нет. Спуск будет осуществляться в обычном режиме, без баллистики, со скоростью двести километров в час и займет около сорока минут. Придется поскучать. – Техник виновато развел руками, будто извиняясь за проектировщиков, создавших транспортное средство, неспособное развлечь пассажира.
Да не парься ты! – сказал бы ему Осетр, если бы мог позволить себе такие разговоры. – В сурдокамере и побольше сидеть приходилось…
К тому же, при спуске «мозгогруз» работать будет, а значит, скучать пассажиру не придется.
Он глянул на часы – браслет остался в чемоданчике, ибо на Угловке, как и на борту космических судов, эта система связи не применялась – и улегся в полость. Снизу и с боков шевельнулось – «шайба» подстраивалась под индивидуальную форму тела.
– Тем не менее, нейтралин… нейтрализатор инерции будет работать в течение всего спуска, – продолжал техник.
Я знаю, – сказал бы Осетр… и, разумеется, лишь молча кивнул.
– Мягкой посадки! – прощальная фраза была традиционной, хотя никаких других посадок, кроме мягких, давным-давно уже не существовало. Впрочем, пусть и мизерная – не больше чем падение метеорита на голову, – но вероятность отказа техники всегда существует, поэтому пожелание никогда не лишне.
