Мурашко оценивающе оглядел Осетра с ног до головы:
– А что?.. Вполне прилично! Я бы даже сказал: не подкопаешься! Как говорится, патрон в обойме!
Вот и еще одно его отличие от боевого офицера: армейские перед чужими жаргонные словечки стараются не употреблять. А уж «росомахи» – и вообще никогда языка не развяжут! У «росомах» скрытность с молоком матери впиталась… Ну не с молоком, конечно, – это так только говорится, – просто воспитатели в школе вбили это свойство в подчиненных. Периодически, не реже раза в неделю, объявлялся тайный день, когда вся школа была обязана говорить исключительно на нейтральном языке, и упаси бог тебя воспользоваться жаргоном! Наказание следовало незамедлительно.
А что вы, господа кадеты, хотите! Иначе и быть не может! «Росомаха» это «росомаха», он живет обычной жизнью только в казарме, а это бывает далеко не каждый день. Чаще же всего он – либо коммивояжер, либо альфонс-ловелас, либо инженер-системщик какой-нибудь … Короче, как легенда потребует. А порой и вовсе настороженный убийца среди врагов, безо всякой легенды. Так-то! Кстати, жаргон коммивояжеров, альфонсов-ловеласов либо инженеров-системщиков каких-нибудь, когда потребуется, вы выучите. Но сначала научитесь контролировать свой язык. Так что в тайный день гаси светило, никакого жаргона!.. Забыть и береты с отвинченными ушами, и непрочищенные дюзы, и патроны в обойме, и все остальное-прочее! В том числе, и «Гаси светило». Мы – гвардейцы, и этим все сказано.
Капитан Дьяконов – это капитан Дьяконов, говорит, будто подошвы в плац впечатывает…
– Номер моей каюты – двести восемьдесят пять, – сказал Осетр.
Майор Мурашко кивнул.
– Чемоданчик с вещами прямо на полу в каюте, возле релаксатора. Я не думал, что надолго уйду.
Майор снова кивнул:
– Все сделаем, за вещи не беспокойтесь, кадет… Идемте?
Теперь кивнул Осетр:
– Идемте. – И не удержался. – В колонну по одному!
Через несколько минут они были в нужном отсеке. Здесь Мурашко уже ждал немолодой мужчина с дорожной серой сумкой в руках. Судя по всему, это был сержант запаса по имени Антон, потому что сумка представляла собой ничто иное как комплект номер два, без которого «росомаха» и не «росомаха» вовсе, а так, кусок дерьма… Впрочем, неправда, «росомаха» остается «росомахой» и с голыми руками. Руки эти многое умеют, а к ним еще и голова полагается, весьма неглупая и немало знающая…
Отпустив Антона, Мурашко вручил Осетру комплект, самого Осетра передал специалистам-техникам, пожал кадету руку и отошел в сторону.
