— Кроме того, я познакомилась с мастерами из Обрекающих на Жизнь.
Это словосочетание загрохотало у меня в висках тревожными набатами. Пальцы Аррека чуть напряглись на хрупкой ножке бокала, но тут же вновь расслабились. А он-то что у Обрекающих забыл?
— Некроманты? От этих стоит держаться подальше. Вам обоим.
Её уши дрогнули в жесте отрицания, зашелестели серебром наполовину сложенные крылья.
— Я уже большая девочка, не надо за меня так беспокоиться, — это было типичное заявление молодой эль-ин, очень озабоченной тем, чтобы окружающие не позабыли о её взрослом статусе, но чувствовалось в нём что-то не совсем натуральное. — Кроме того, я бы не стала вмешиваться в их таинственные дела.
Она врёт.
— Да?
— Мать Тэмино тор Эошаан сейчас занимается проектом, несколько далёким от её обычных интересов, и я, возможно, ей помогу.
Ложь. Нет, полуправда. Не… Антея, она намеренно пытается что-то от меня скрыть. И, во имя этой вашей Ауте, у неё получается!
— Лейр… Ты нас пугаешь.
Пауза. Она поняла, что мы поняли. Лёгкий поклон, признание мастерства. Сен-образ, означающий, что в следующий раз будет осторожнее.
— Вы… На самом деле всё не так уж плохо. Просто есть подозрения, что опять зашевелились демоны, и… почему-то на этот раз клан Изменяющихся уступил свою традиционную вотчину Обрекающим.
Даже так?
Быстрый вопрос к Эль — и неохотное подтверждение. Ситуация ещё не настолько ясна, чтобы привлекать к ней внимание Хранительницы, но… Почему Обрекающие?
Успокаивающий и в то же время тревожный импульс от Аррека. Полуправда.
Лейруору допила последние капли в своём бокале, промокнула губы салфеткой. Затем игриво прикусила белую ткань клыками.
— Спасибо за завтрак. Вы двое питаетесь вкуснее, чем кто бы то ни было ещё на Эль-онн! Я получила огромное удовольствие. (И не только от еды. Но это осталось недосказанным.)
Она поднялась, вновь распустив крылья, заструившиеся вокруг фигуры белоснежным водопадом.
— Лейри… — Она повернулась на мой тихий зов. — Будь осторожна… «Доченька», — это добавила уже про себя.
Склонила уши, сделала два шага к выходу. Затем вдруг остановилась. Замерла на секунду и не оборачиваясь:
— Могу ли я спросить?
Аррек дёрнулся — проявление эмоций, которые он позволял себе лишь в узком кругу самых близких.
— Да, — мой голос прозвучал удивительно ровно.
— Ты убила мою мать?
Вот оно. То, чего я страшилась долгих тридцать лет. Тот Самый Вопрос.
— Да.
И одновременно яростно от Аррека:
— Нет!
Она кивнула на человеческий манер, будто ничего иного и не ожидала. Ни от одного из нас. Вышла. Я спрятала лицо в ладонях.
