— Нет ещё, но ксерокс вон там в углу, у меня это займёт меньше минуты.
— Я сам, — отрезал я, поспешно направляясь к ксероксу, не дав ей возразить. Скопировал только лицевую сторону чека, чего она не заметила, когда я положил копию ей на стол.
— Давайте подпишу и проставлю дату, — я взял ручку. — Копия же послужит распиской в получении. Как вы понимаете, оригинал понадобится нам в качестве вещественного доказательства и будет приобщён к делу генеральным прокурором. Полагаю, на данный момент нам больше ничего не требуется, миссис Уэринг. Спасибо за сотрудничество.
Прикарманив изобличающий оригинал, я удалился.
Как мне стало известно впоследствии, я покинул банк всего минут за пять до прихода настоящего агента ФБР — на самом деле единственного в провинциальной Эврике сотрудника спецслужб. Ещё я узнал, что и сама миссис Уэринг порядком расстроилась, узнав, что её обвели вокруг пальца, но тогда и агентов ФБР окружал некий романтический ореол, а женщине вовсе не обязательно быть юной, чтобы попасть под обаяние секретного агента.
Впрочем, роль агента ФБР была отнюдь не самым мудрым шагом моей криминальной карьеры. Федеральные агенты действуют чрезвычайно эффективно, но вдвое эффективнее и решительнее против того, кто начинает разыгрывать из себя агента ФБР. На время мне удалось помешать выявлению факта, что Фрэнк Уильямс, выдающий себя за лётчика, — на самом деле Фрэнк Абигнейл-младший, но, помимо воли, я навёл О'Рейли на свежий след, а дальше до самого конца мне уготована была роль зайца, а ему — борзой.
В качестве производителя фальшивок я ещё не покинул школьную скамью, хотя и выбился в отличники, и шёл на риск там, где опытный вор содрогнулся бы от одной лишь мысли о подобном экспромте. Я был вольным актёром, писавшим, режиссировавшим и разыгрывавшим собственные спектакли. Я не знал никого из профессиональных преступников, не искал их советов и шарахался от всякого места, пользовавшегося криминальной славой.
Люди, пособничавшие мне в сомнительных предприятиях, были абсолютно честной, законопослушной и уважаемой публикой, а прийти мне на помощь я вынуждал их не мытьём так катаньем. По сути, главным залогом моего успеха стало то, что я полагался только на себя. В погоне за мной от обычных источников информации для полиции не было ни малейшего толка. Подпольный телеграф и полицейские информаторы попросту не располагал ни единой крохой сведений об мне. И хотя истинную личность установили уже где-то на середине моей карьеры, все путеводные нити, раздобытые полицией, сплошь оказывались оборванными. Когда мои деяния обнажали свою преступную сущность, мой след успевал уже простыть, и отыскать его не удавалось до тех пор, пока я не наносил удар снова — обычно где-нибудь в отдалённом городе.
