— Лицом к стене! — раздался голос сбоку, и над ржавой бочкой из-под солидола вырос мощный «десантник» с карабином Симонова.
Глаза холодные, внимательные, цепкие.
Климов уткнулся лбом в складскую стену. Едва заметно передвинулся левее, встал на бетонную плиту, лежавшую около стены. Почувствовал, как на голову посыпалась известка или штукатурка.
Боль от удара по печени на мгновение лишила Климова чувств. Дыхание сбилось.
Следующий удар пришелся на щиколотку. Тяжелый ботинок «десантника» отбил правую ногу в сторону, и ствол карабина уткнулся в затылок.
«Один сверху, один сзади, — прикинул в уме Климов. — Не так много. Не было бы третьего».
Когда обшаривавший его «десантник» выудил из-за пояса «магнум», а из наплечной кобуры «Макаров», довольно хмыкнул и забрал клинок, Климов стремительно подпрыгнул, резко взмахнул руками, переместил центр тяжести к лопаткам, спружинил и нанес сильный удар ногой в пах «десантника».
От неожиданности тот нажал на спуск, и пуля-дура сшибла со стены напарника. Пока «десантник» сгибался от удара, Климов ребром ладони — с маху — рубанул его по шее, выхватил «Макаров» из его кармана и… Страшный удар по голове повалил Климова на землю. Все-таки их было трое.
Встать ему они уже не дали.
…Подлости он людям не прощал. Никогда не мог понять, что заставляет многих подличать всю свою жизнь?
Тренер ему сразу намекнул: придется уступить. Еще в гостинице, когда приехали на первенство. Мол, так и так, что нам с тобою, дескать, «Юг России»? В этом году мы первенство не завоюем, знаешь сам. Попрыгаешь, покажешь технику, продержишься три раунда, коронный свой прибережешь, высовываться сразу с ним не надо. Пусть тебя заметят, пусть откроют. Судьи любят «открывать». Готового никто не жалует. Вроде ты пришел и требуешь свое. А людям хочется, чтобы у них попросили, а они одаривали и благодетельствовали…
«Они тебя потом в такие жернова запустят, через такую жеребьевку проведут, ни на один чемпионат не попадешь. — Тренер наклонился к самому уху Климова: — Вечный бой со своей тенью. Из тебя на ринге отбивную сделают, пока залезешь на еще одну ступень. А твой соперник — хлопец именитый: мастер спорта. Ему и прочат первенство России. Сто четырнадцать боев — сто восемь выиграл. Не то что у тебя. Из сорока восьми боев — чуть больше половины. Даже если ты его побьешь, — Иван Антонович поскреб себе кадык, — ты в лучшем случае получишь кандидата, ну, может быть, еще наметят в сборную, а у Плахотина все это уже есть. Его на другой уровень выводят».
