Когда они вошли, слуга доложил, что обед подан, и графиня де Бремонталь, взяв врача под руку, прошла в столовую.
Едва усевшись перед тарелкой супа, священник сказал:
— Вы знаете, что они в Руане?
Послышались тихие «да». А г-н Бутмар спросил:
— У вас есть какие-нибудь новости?
— Немного. Три корпуса захватчиков появились одновременно у трех ворот города, и почти в ту же минуту на городской площади встретились их авангарды.
Доктор прибавил:
— Я был вчера в Бур-Ашаре и видел отступающую французскую армию.
И они стали обсуждать вполголоса различные подробности, как бы уже чувствуя возле себя грозное присутствие победителей.
— Сегодня, — сказал священник, — я в первый раз с тех пор, как покинул армию, жалею, что я больше не солдат.
Молодую женщину охватила тревога.
— Как вы думаете, они придут сюда?
Аббат Марво подтвердил это предположение и спросил:
— От вашего мужа, графиня, по-прежнему нет вестей?
— Да, господин кюре, — сказала она с отчаянием в голосе.
Но Бутмар, убежденный в том, что все, касающееся его, должно непременно кончиться благополучно, прибавил:
— Да он в плену. Вернется после войны.
Графиня прошептала:
— В плену или... убит.
Ее отец, которого раздражали грустные настроения, сделал нетерпеливый жест.
— Зачем такие предположения? Ты все время живешь в ожидании несчастья, как будто только оно одно и существует на свете.
Аббат Марво тихо сказал:
— Да, пожалуй, другого-то ничего и нет, сударь, если хорошенько вдуматься. Вспомните, что переживает сейчас Франция!
Бутмар не согласился с этим:
— Да нет же, нет! Возьмите меня: я никогда не был несчастлив.
— Это потому, — сказала печально дочь, — что ты ничего не хотел и не искал, кроме богатства, а оно у тебя есть.
Отец засмеялся:
— Черт возьми! Да ведь у кого богатство, у того все. Остальное пустяки. В данном же случае несомненно, что списки убитых уже повсюду составлены и семьи оповещены. Что касается пленных, то о них действительно ничего не известно.
Она вздохнула:
— Есть еще и без вести пропавшие...
Бутмар подал удачную реплику:
— Ну, это мертвецы, которые завтра воскреснут.
Доктор вмешался в разговор:
— А мне повезло: я узнал, где мой сын. Он в армии Федерба, и мы переписываемся. Какое счастье для меня, что он получил докторский диплом до войны: врачам в армии особенно бояться нечего. Но все это не мешает моей жене ужасно беспокоиться, она так любит своего Жюля!
И он начал расхваливать сына, который в Париже делал такие блестящие успехи в медицинских науках, что после присуждения ему докторского звания все учителя стали убеждать его добиваться профессуры. Кто-кто, а его мальчик не закиснет в провинции. Он будет крупным врачом, крупным столичным врачом.
