Чёрный дым накатился на солнечный лик
Саккаремская кровь обагрила Малик
Погибают сады, погибают стада —
Из-за Края на землю явилась беда.
У беременной бабы распорот живот.
По кровавой реке колыбелька плывёт…
Соболь вдруг поперхнулся, как будто в горло что-то попало. Пока он откашливался, Бусый успел люто пожалеть, что не родился много столетий назад в далёкой стране Саккарем. Уж он точно оборонил бы непраздную жёнку. Сделал так, чтобы не качалась на багровых от пожара волнах сиротская зыбка. «Хотя… Ведь во мне кровь дедушки Соболя, а значит, и нашего далёкого предка, который жил в те времена! Стало быть, частица меня в самом деле резалась с халисунцами и отстояла ту бабу, а сказитель всё выдумал, чтобы было страшней…»
И хотя земная и трезвая часть его разума внятно подсказывала, что дело скорее всего завершилось бы, как в той деревне Сынов Леса, разорённой Мавутичами, — Бусый яростно отвергал её доводы и всей силой души не желал верить.
А старинную саккаремскую песню вдруг продолжил… Ульгеш:
Мы для горькой неволи рождались на свет,
Но на всякую силу найдётся ответ!
Пусть огонь до поры и укрыла зола,
Не навек воцарилась жестокая мгла.
И настала пора, и в кромешной ночи
Серебром полыхнули святые мечи…
Бусый распахнул рот что-то сказать… да так и позабыл снова закрыть. Даже Соболь удивлённо поднял брови:
— Ты что, слышал нашу песню, малец? Ты бывал в Саккареме?
Ульгеш развёл руками:
— Я был в Саккареме, но совсем младенцем и ничего не запомнил. Мне эту песню наставник Аканума из книги читал… Книга та — о державе Саккаремской и сопредельных народах. Сам я её не одолел ещё… Если хочешь, возьми!
Соболь отрицательно покачал головой:
— Я не выучился читать, малыш. Начинал однажды, но не до того стало… А потом — и так обошёлся.
«Дедушка обошёлся, а я куда лезу? — окоротил сам себя Бусый, уже начинавший видеть в каждой трещине коры аррантские закорючки из „Удивительных странствий". — И мне незачем…»
— Так вот, — сказал Соболь. — Ты, Ульгеш, сейчас помянул серебряные мечи, а я, так уж вышло, в руках один из них сподобился подержать. Но давайте-ка обо всём по порядку…
Двести лет халисунцы держали нас на коленях, но потом Саккарем всё-таки поднялся. И повёл его человек, которого звали Курлан. Кто-то числит его род от прежних шадов Саккарема, Другие считают Курлана просто благородным и даровитым вельможей, а третьи — то ли родным, то ли приемным сыном простого пастуха, но это неважно. Важно то, что потом люди назвали его шадом и святым покровителем Саккарема. А ещё он родил двенадцать сыновей и каждого вырастил воином и полководцем. Стали эти сыновья его руками и крыльями, стали стрелами и мечами страны.
