Обращение к украденному оберегу неожиданно помогло. Бусый настолько весомо представил в ладони его прохладную тяжесть, таящуюся внутри несуетную силу и бездонную память, что почти почувствовал на своём лице лунный луч, побывавший в глубине камня и возвращённый ему. А может, это отозвалось само ночное светило, одинаково сиявшее и в земле Волков, и над берегом Ренны?..
Неожиданно успокоившись, Бусый собрал все силы, наконец-то сумел улыбнуться внутренней улыбкой и направил её свет и ласковое тепло в «средоточие» живота. Вот начал истаивать угнездившийся было там цепенящий холод, и Бусый представил суровое рыжебородое лицо Бога Грозы, пронзительный взгляд синих глаз.
Всё то, что видел когда-то возле Наковальни, у Горного Кузнеца…
«Господь мой, хозяин Громов и огненных Молний! — беззвучно взмолился Волчонок. — Не допусти, чтобы Хизур замучил Изверга! Дай силу остановить его! Не допусти, чтобы свершилась ещё одна неправда…»
Он крепко зажмурился, спасаясь от ухмылки Хизура, глумливо наблюдавшего за своими обречёнными жертвами. Если честно, он особо ни на что не надеялся, но…
…Неожиданно он услышал Ответ.
С ясного ночного неба ударил оглушительный гром, и что-то подсказало Бусому, что яростного раската никто, кроме него, не услышал. Потому что это был не грохот ледникового языка, обрушенного жарой, а именно Ответ. Черноту перед закрытыми глазами разорвала огненная вспышка, и в её свете Бусый явственно увидел… Книгу.
Ту самую, с резной деревянной обложкой.
Книгу держал на коленях подросток-венн из давно сгинувшего рода Серого Пса. Паренёк ничем не походил на Изверга, но Бусый его сразу узнал.
Что же подсказывал ему Бог Грозы?.. На какую спасительную мысль хотел натолкнуть?..
Хизур предвкушающе облизнулся и сделал ещё шаг навстречу однорукому воину. Пора было начинать. Непонятно, на что надеялся Шульгач, явно собираясь с ним драться, и драться всерьёз. Ну что ж, пусть попытается. Тем интересней получится игра…
Они действительно давно знали друг друга. Вскоре после того, как Изверг поклонился Мавуту и назвал его отцом, тот привёз из похода обычного малыша-вельха. Ну, не совсем обычного. Мальчонка имел свойство плакать от боли, когда при нём били других. Чем привлёк этот странный дар внимание Владыки и почему он назвал маленького вельха Хизурри — по детёнышу ящерицы-хизура, коварной, хищной и невероятно прожорливой, — Изверг не особенно понял, да и никто, кажется, в то время не понимал. Деяния Владыки частенько оказывались за пределами разумения смертных, об их смысле даже не пытались гадать. Хотя смысл, несомненно, всякий раз был…
