И буквально сейчас же дверь из спальни распахнулась как от пинка, в комнату к Дикообразцеву хлынули голоса востроглазых цыганок, сочные звуки скрипок, трепетные аккорды гитар, а следом из спальни появился и Поцелуев. Сияя улыбкой, с телефонной трубкой в руке.
— Так я не расслышал, на месте папка? — как ни в чем не бывало, обратился он к Дикообразцеву и, посмо трев на стол, сам себе и ответил: — Ага, на месте. Очень хорошо!
Дикообразцев пролепетал:
— Нет, с вами сдвинуться можно…
— И прекрасно! — Поцелуев небрежно бросил трубку через плечо, и она исчезла, должно быть, в спальне. Но удара падения ее Дикообразцев не слышал. — Легкая сдвинутость хорошему человеку необходима, как интеллигенту — дыра в кармане. Легкая сдвинутость придает существованию неповторимую остроту, как хорошая аджика жареному мясу. Вы аджику уважаете, Александр Александрович?
Исполнительному директору почему-то стало смешно:
— Вы хотите сказать, что интеллигент при деньгах…
— Все равно что журавль на привязи! — подхватил Поцелуев. — Кстати, вон в той серой папочке слева от вас я собрал копии подписанных документов. Будьте любезны, просмотрите их, пожалуйста. И если что-то не так, я требуемый документик немедленно верну.
Дикообразцев просмотрел копии и ни к чему придраться не смог. Не к чему было придраться, Поцелуев все сделал правильно.
Такая оценка советника по русским делам обрадовала, хотя он и постарался этого не показать.
Развалившись на диване, Поцелуев вроде бы равнодушно пожал плечами и заявил:
— По-другому и быть не могло. Вы меня извините за выражение, но наша фирма веников не вяжет!
Исполнительный директор улыбнулся и посмотрел на часы. Они показывали половину третьего.
— До прибытия теплохода остался час. И у нас есть еще время поразвлечься, — Поцелуев поднялся и потянул за ручку дверь в спальню. — Как вы насчет того, чтобы немного попредаваться безумным страстям, отдаться во власть порока?
— Но у меня столько дел! — взмолился Дикообраз-цев.
Лицо у Поцелуева вытянулось, как у лошади, проглотившей бутерброд с красной икрой:
— Дела? Да что же может быть важнее, чем отдаться пороку?! К тому же, когда я рядом, никаких делу вас нет.
Вставайте, вставайте и смелее за мной!
Он распахнул дверь в спальню, где тут же загалдели цыгане, и понеслась, понеслась за невидимым табором в даль будоражащая душу песня.
— Давай, чавэлы, давай! — закричал в раскрытую дверь Поцелуев. — Пойдемте, Александр Александро вич, пойдемте, — позвал он Дикообразцева. — Кто знает, доведется ли вам еще отдохнуть от души.
