Мое поколение | страница 14
Величайшее из всех учений в истории — ленинское учение — было взметено миллионами знамен и плакатов, и в них, в этих лозунгах, броских и динамитных, познавали мы то, за что боролись и умирали люди. Познавали легко, без труда, без борьбы, — щедра была эпоха, богатая гением величайшего из вождей, и мы, смутно помнившие городового, плевали в глаза царскому портрету, орали: «Нет бога ни на земле, ни в небесах!» Еще не работая сами, мы уже знали величайшую справедливость на земле: «Не работающий да не ест», — и все это сокровище досталось нам даром, здесь, на нечаянных митингах.
Мы и сами устраивали свои митинги. Они похожи были на грачиный грай. Но неподдельные страсти бушевали здесь.
Собирались на пустыре за заводом.
Пустырь цвел лопухами и репейником; в бурьяне валялся и ржавел железный хлам, выброшенный с завода. Посреди пустыря растекалась никогда не высыхающая лужа: утки-качки приходили сюда пить, крякали, вытягивая шею. Рассохшаяся бочка валялась тут же. Ржавые обручи еще скрепляли ее рыхлые бока. По пустырю шел легкий ветерок, ворошивший пыль на лопухах.
— Товарищи рабочие и крестьяне! — хрипло кричал Алеша, главный оратор, обращаясь к сбежавшейся детворе. — И вы, товарищи красноармейцы! — поворачивался он к нашему «железному батальону».
Но мы не только перепевали взрослых. Было и свое.
— Пролетарские дети всех стран, соединяйтесь! — бросил как-то Алеша на митинге в девятнадцатом году и выдал свое, заветное.
У него был великолепный план: план всемирной детской организации; цели ее были неясны. Тут царила полная путаница. Алеше мерещились детские роты, батальоны, полки, сам он на белом коне, рев фанфар и колыхание рядов: ать, два, ать, два!
Это сначала нравилось всем. Но насмешливый Валька подрезал крылья.
— А воевать с кем?
— Хо! Ясно! С белыми.
— А кто нас на войну пустит?
— Пустят. Сами пойдем.
— А где оружие для всех возьмем?
Заминка и неуверенный ответ:
— Должна власть дать.
Но у Вальки последний сильный довод:
— А войне скоро конец. И большевики против войны. Что мы, скауты, что ли?
У меня была другая мечта: детская партия, комитеты, съезды.
— И круглая печать! Обязательно! — подхватывал Алеша. — Здание хорошее и вывеска: «Детская коммунистическая партия».
Но Валька качал насмешливо головой:
— Так вам здание и дали!
— И дадут.
— Дадут?
— Дадут!
— Вот вам что дадут! — он показывал фигу.
Закипала драка. Я, как комиссар, вступал в свои права:
— Что вы, как дети, ссоритесь? Стыдитесь!