Сеня же был один. Те пацаны – подельники, что шли с ним по делу, не в счет. Такие же одинокие, несчастные, никому не нужные. Такие же отверженные, брошенные, кинутые судьбой на ее же произвол… Такие же озлобленные, агрессивные, переполненные ненавистью. Ненавистью и… жаждой любви. Но от отсутствия этой самой любви, от неутоленной этой жажды еще более злые и жестокие…
Все же Семена определили в малолетку. Судья сочла, что лучше уже через год-два перевести осужденного во взрослую тюрьму, чем сразу кинуть его на растерзание матерых зэков.
И пошло-поехало… Из зоны в зону, из одной в другую. Попытка бегства – новый срок, неповиновение начальству – карцер, несоблюдение внутренних распорядков – разборки с авторитетами.
Последние лет десять мыл золото. Сам стал авторитетом. В общей сложности он отсидел двадцать три года. Вышел худым, лысым, с посеревшим пятном. Кличка «Пятно» приклеилась к нему прочно.
К строительству дома Иван подходил обстоятельно и серьезно. Выбор места, проект, работа с архитектором – все требовало времени, сил, умственных и моральных затрат. Ирина включилась в работу сразу. Взяла на себя переговоры с проектировщиком, поиск строительной бригады. Занималась всем, чем только могла, не оставляя при этом основной своей работы. По-прежнему курировала сеть кафе и занималась дальнейшим развитием бизнеса. Пацаны, казалось, принадлежали сами себе. Учеба, уроки, какие-то спортивные занятия… Ими вплотную никто не занимался. Однако уважение к матери и отцу сыграло большую роль в воспитательном процессе. Набедокурить боялись, потому что гнев отца мог быть страшен, а проигнорировать ученические обязанности означало огорчить мать, что тоже было бы крайне неприятно…
Таким интересным образом каждый существовал вроде бы сам по себе, но тем не менее все вместе делали единое дело: укрепляли бизнес и работали над сплочением семьи под новой крышей.
Правда, с чувствами Ирины к мужу лучше не становилось. Она по-прежнему и даже сильнее прежнего уважала и ценила его, но сердце все чаще оставалось спокойным при взгляде на мужа, и желание близости возникало все реже.
В один из вечеров, когда все же, невзирая на Ирино охлаждение, интимная ситуация сложилась удачно, лежали они с Иваном расслабленные и умиротворенные. Иван, поцеловав Ирину в живот, тихо спросил:
– Когда начинаем работать над продолжением рода?
Она, находясь в сладкой полудреме, слабо удивилась:
– Над чем работать?
– Ну помнишь, ты же обещала: дом построим – поговорим о девочке.
