В комнате было холодно. Гангстеров, похоже, грели резиновые маски и перчатки, а толстяка защищал слой жира, но я чувствовал себя плохо. На мгновение мне пришла в голову мысль, что они не протопили помещение специально, с целью психологической обработки моего престарелого отца. Впрочем, кто знает? Комната вообще выглядела неуютно.
В сущности, она представляла собой небольшую гостиную типичного маленького домика постройки тридцатых годов двадцатого века. Мебель, расставленная вдоль стен с полосатыми кремовыми обоями (благодаря чему толстяк получал пространство для действий), составляла гарнитур из трех предметов — стола с раздвижной столешницей, стандартного торшера с бумажным трехцветным абажуром и застекленной горки для демонстрации предметов, которых в ней не было. На блестящем паркете не лежали ковры, нигде не было видно ни книг, ни журналов — словом, по комнате трудно было судить, чем занимается ее хозяин. Спартанская обстановка, которая так нравилась моему отцу, но только совсем не в его вкусе.
— Я отпущу тебя, — произнес толстяк, — при одном условии.
Я промолчал. Он продолжал смотреть на меня, все еще медля.
— Если ты в точности не выполнишь моих указаний, я разорю твоего отца.
Я почувствовал, как от изумления у меня отваливается нижняя челюсть, и, спохватившись, захлопнул ее со стуком.
— Я вижу, ты сомневаешься, что я на это способен. Напрасно. За свою жизнь мне доводилось уничтожать кое-что посерьезнее каких-то скаковых конюшен.
Я не стал бурно реагировать на его пренебрежительные слова. Давным-давно я усвоил, что возмущаться и спорить бессмысленно: сразу оказываешься в роли защищающегося, а это только на руку оппоненту. Восемьдесят пять владельцев из аристократических семей тренировали в Роули Лодж своих лошадей, общая стоимость которых превышала шесть миллионов фунтов стерлингов.
— Каким образом? — коротко спросил я. Он пожал плечами.
— Тебя, скорее, должно интересовать, как предотвратить подобный исход. В сущности, это совсем несложно.
— "Придерживать" лошадей на скачках? — спокойно поинтересовался я. — Проигрывать, когда вы этого потребуете?
Его жирное лицо вновь исказилось гневом, и дуло пистолета начало поворачиваться в мою сторону. Но он быстро взял себя в руки.
— Я не мелкий жулик, — с выражением проговорил он.
«Но ты вспыхиваешь как порох в ответ на оскорбление, хотя и не намеренное, — подумал я, — и когда-нибудь я воспользуюсь твоей слабостью».
— Прошу прощения, — без тени иронии ответил я, — но мне всегда казалось, что резиновые маски просто дешевка.
