Когда машина застопорила в третий раз, Рана нагнулась и тронула шофера за плечо:
— Отсюда я пойду пешком, не беспокойтесь.
Она вышла из машины и обогнула неторопливо жующую корову, всматриваясь в серые стены и пытаясь найти табличку с названием улицы, написанной небесно-голубыми буквами на хинди.
Имя Мохаммеда Икбала она узнала у одного из знакомых Али Бхакора. Икбал, как ей сообщили, был деловым партнером Бхакора. Больше знакомый ничего говорить не захотел. Рана порылась в полицейских архивах и выяснила, что Икбал — мелкий наркоторговец, который время от времени работал с Бхакором. Его имя было последним в списке лиц, которых Рана хотела опросить.
Икбал жил на пятом этаже ветхого серого дома. Здание было таким старым, что в нем даже лифт отсутствовал, и Ране пришлось подняться пешком по пяти пролетам бетонной лестницы. В конце концов она нашла Икбала в комнате, еле вмещавшей его телеса. К счастью, покривившаяся дверь была открыта, поскольку иначе Икбал наверняка не разрешил бы ей войти.
Он сидел скрестив ноги на грязном белом матрасе, расстеленном на полу, и курил кальян. Судя по запаху, в кальяне был гашиш. Глазки Икбала, и так уже заплывшие жиром, сузились еще больше, когда он увидел Рану.
— Кто ты такая? — буркнул он. — Чего тебе надо?
— Вы Мохаммед Икбал? — спросила она.
Его одутловатое лицо было похоже на снимок, который Рана скопировала в архиве.
— Может, Икбал, а может, не Икбал… Тебе какая разница? — проворчал он.
— Если вы не Икбал, значит, вы его брат-близнец. Рана бросила ему на колени фотографию.
Он тупо уставился на нее и промычал:
— Чего тебе надо?
Рана скинула туфли, шагнула через порог и села на матрас напротив Икбала.
— Я хочу задать вам несколько вопросов. Меня не интересует, чем вы тут занимаетесь…
Икбал поднял кверху достойные Гаргантюа ладони, изображая святую невинность:
— Я уже год, как ни к чему, кроме гашиша, не притрагиваюсь — и то я употребляю его только как лекарство. Я астматик.
— Сочувствую. Но, как я уже сказала, наркотики меня не интересуют.
— Значит, ты не агент по борьбе с наркотиками и не собираешься вымогать у меня рупии за молчание?
Не сводя с Раны глаз, Икбал глубоко затянулся гашишем, задержал дыхание, а затем выпустил, как дракон, целое облако серого дыма прямо ей в лицо.
Рана с трудом удержалась, чтобы не закашляться.
— Я из отдела убийств, Икбал, и я не продаюсь.
Он рассматривал ее своими сощуренными глазками, лениво почесывая нос размером с хорошую грущу.
