– Оп!
Татарин не отозвался. Не вернулся еще, и следовало подождать. Лишь минут через десять, когда Олег всерьез забеспокоился, Сейф ответил условным сигналом.
– Тю-тю наше шмотье, – оповестил Гусаров, встречая его между обломков скалы. – Так-то…
Асхат присел на гранитный выступ, молчал, покачивая головой и глядя на трепыхания судного огонька.
– Вот и амбец… отходоковались, – выдавил он. – Что делать, а? Топать в Пещеры и нож к горлу Бочки? Так… бля… Под защитой он там. За него впишется сам Хряпа. Сто пудов! Попробуй, докажи, что самовольцы Ургина с Кучей завалили и нас ободрали до нитки. Отходоковались, Олеж! Отходоковались… – стукнув о камни прикладом двустволки, он поднял взгляд к Гусарову.
– Подумаем, что делать. Как вариант: идем до Берлоги. Если они тормознут на ночь, то можно перехватить их поутру на тропе, а можно прямо в Берлоге бучу поднять – все же полезнее, чем в Пещерах, – Олег присел рядом.
– Видел их следы. Кого-то волокли по тропе. Сначала думал мертвого Трофима, но тогда чуть не сходится: следы всего пятерых. Я хорошо разглядел, – как бы в подтверждение Асхат щелкнул светодиодным фонариком. За эту вещь он цеплялся особо, никогда не оставляя в рюкзаке. Помимо ручной подзарядки – при диком дефиците батарей наворота совсем незаменимого – в фонаре имелся встроенный радиоприемник. Хотя за столько времени в эфире не обозначилась ни одна станция, Сейфулин включал его почти каждый вечер, все надеясь, что когда-нибудь крошечный динамик дрогнет голосом цивилизации.
– Значит самого Эдю, – решил Гусаров, прикрывая линзу фонаря: не стоило выдавать себя лучом света. Мелочь, но когда речь о собственной жизни, даже комариная плешь имеет значение. – Трофим, скорее всего, труп, – продолжил он, вспомнив, как после его удачного выстрела, раскинулся самоволец под валуном. – Вряд ли бы они тащили его. Зачем им покойник? Скорее Ургин перед смертью успел крепко подпортить Бочкарева. Вот они и волокли его. Что там еще?
– Вот что думаю: может они недалеко ушли и оставили где-то здесь снайпера? А? Поэтому следы пятерых, – татарин сунул фонарик в карман. – Посмотреть для верности труп Трофима?
– Лучше поглядим на кой хрен костер, – Олег не допускал, что на ночь глядя Бочкаревская шайка оставила здесь кого-то одного. Кто ж подпишется стать таким героем, да по серьезному рисковать задницей?
– Шмотье жгли, вот зачем, – угрюмо пояснил Сейф и встал.
Они поначалу с опаской подобрались к огоньку, бившемуся между камней. Вроде есть уверенность, что выродки пещерные удалились достаточно далеко, но страх-то живет и страх немалый: когда темнеет, человек у костра слишком удобная цель. После недолгих сомнений Гусаров подтолкнул ногой несколько не прогоревших сучьев – пламя легко занялось. И вот видны следы злодейства самовольцев: куски обгоревшего брезента – палатка, укрывавшая когда-то от стужи, вот черные хлопья от спальников и одежды Кучи или Сейфа, судя по лоскуту джинсовки, вот только застежки от рюкзака Ургина, всякая металлическая мелочевка, пластмасса, сплавившаяся жирной кляксой, лопнувшие от жара аккумуляторы. Последнее особо удивило Гусарова: батареи, тем более аккумуляторные ходили в приличной цене, почти как патроны. Не глупо ли их было жечь? Не разглядели чего в спешке пещерные, поторопились в костер?
