Появилась официантка, а с ней великолепный ленч, в течение которого я время от времени прислушивался к Кальдеру, на все лады превозносящему достоинства кресс-салата за содержание в нем железа и чеснока — за помощь при лечении лихорадки и поноса.
— И, конечно, в разумных дозах, — говорил он, — чеснок буквально спасает жизнь при коклюше. Вы готовите припарку и каждую ночь прикладываете ее к пяткам ребенка, закрепляете бинтом, надеваете носок и утром слышите, что дыхание вашего ребенка отдает чесноком и кашель утих. Чеснок фактически все лечит. Поистине, волшебное, жизненно необходимое растение.
Я увидел, что Пен Уорнер подняла голову, прислушиваясь, и подумал, что ошибаются насчет церкви. Я не разглядел в ее глазах долгого житейского опыта, печального понимания бренности людской. Мировой судья, может быть?
Да, может быть. Джудит перегнулась через стол и поддразнила:
— Тим, вы даже на скачках не можете забыть, что вы банкир?
— Что? — переспросил я.
— Вы смотрите на всех так, будто решаете, сколько и кому можете ссудить без риска.
— Я ссужу вам свою душу.
— Чтоб я выплатила проценты своей?
— Платите любовью и поцелуями.
Безобидный вздор, легкомысленный, как ее шляпка. Генри, сидевший рядом с ней, сказал в том же духе:
— Вы второй в очереди, Тим. У меня преимущественное право, так ведь, Джудит? Дорогая моя, рассчитывайте на последнюю каплю моей крови.
Она нежно погладила его руку и слегка просияла от глубокой истины, содержавшейся в наших праздных заверениях. Тут снова врезался голос Кальдера Джексона:
— Трава под названием «окопник» с поразительной быстротой излечивает ткани, хронические язвы затягивает в течение суток, а переломы с его помощью срастаются за половину обычного срока. Окопник — поистине волшебное растение.
Разговор сменил тему, и за столом заговорили про коня по имени Сэнд-Кастл: шесть недель назад он выиграл приз в 2000 гиней и теперь считался фаворитом на Приз Эдуарда VII, скачки для трехлеток, главного события сегодняшнего дня.
Дисдэйл как раз видел в Ньюмаркете ту скачку «2000 гиней» и был радостно возбужден.
— Так и летит над землей, ног не видать! Положительно пожирает пространство, — говорил он во всеуслышание. — Высокий поджарый жеребец, полон огня.
— Однако Дерби он проиграл, — рассудительно отозвался Генри.
— Ну да, — признал Дисдэйл. — Но вспомните, он пришел четвертым.
Это ведь не полное бесчестье, не так ли?
— Как двухлетка он был хорош, — кивнул Генри.
— Да просто великолепен! — пылко воскликнул Дисдэйл. — И только вспомните его родословную. От Кастла и Амперсэнд. Трудно подобрать лучшую пару.
