– Родраннер, поверь мне, он розовый, как задница бабуина. А парня, который назвал его светло-вишневым и всучил тебе эту краску, следует отдать под суд. – Харлей осторожно поставил кактус на пол в углу и отошел назад, чтобы полюбоваться на него. – А что ты думаешь, Грейси? Он тут замечательно смотрится, не находишь?
Харлей был человеком увлекающимся, и, когда какой-нибудь предмет привлекал его внимание, он не жалел ни денег, ни времени на то, чтобы завладеть им. Он собрал редкую по полноте коллекцию винтажных мотоциклов, а в его винном погребе любой сомелье просто расплакался бы от счастья. Грейс понимала его, потому что до недавнего времени он собирал только те вещи, которые обладали практической ценностью и, следовательно, стоили потраченных на них усилий. Но после недавней поездки команды «Манкиренч» в Аризону его охватила неожиданная страсть к кактусам, и теперь ими была заставлена целая комната на первом этаже. У Грейс это не вызывало никаких других чувств, кроме недоумения – ну какая, спрашивается, польза может быть от кактусов?
– Ну, по крайней мере нам не придется его поливать.
Харлей одарил ее взглядом, полным глубочайшего разочарования:
– Грейс, уж от тебя-то я такого не ожидал. Да, кстати, если услышишь странный звенящий звук, не обращай внимания – это мое сердце разбилось и разлетелось осколками по полу.
Грейс не смогла удержаться от улыбки:
– Извини, Харлей. Я просто в этом не разбираюсь.
– Я тоже, – заявила Энни Белински, впорхнув в комнату. Она была одета в платье, состоящее из множества шелковых лоскутков, которые трепетали при каждом ее движении, как крылья бабочек. У Энни были маленькие изящные стопы и небольшой ротик, но все остальное в ней было настоящим, полновесным Ренессансом, и Харлей, все утро лицезревший ее в этом платье, чувствовал себя подыхающим от голода псом, перед носом которого водят сосиской. Она уперла руки в боки и неодобрительно посмотрела на кактус. – Мы, кажется, договорились, что ты не будешь таскать наверх своих страшилищ, годных только для иглоукалывания.
– Ну я же тебе говорил – это особенный кактус, и я его только что купил. С него нельзя спускать глаз, пока он не акклиматизируется.
Энни закатила глаза:
– Ты совсем с ума сошел, Харлей. Ну почему ты не свихнулся на чем-нибудь красивом, например орхидеях?
– Орхидеи – это для женщин, – с отвращением сказал Харлей. – А кактусы – это жесткие, бескомпромиссные растения, мои ботанические эквиваленты, мужики от корней до колючек.
