— Я тоже хочу. Вместе есть. Вместе драться. Чинить гнездо. Защищать гнездо.
Да уж, думаю, будем драться. Война мышей и лягушей. Вот интересно, насколько я для них серьезный противник.
— Я не вижу в темноте, — говорю. — Их много, Старший, да? Шестерок?
— Много, — пищит. — Вдвоем — мы еда. Будут еще бойцы.
— Погоди, — говорю, — откуда? Ты говорил — ты одиночка.
Он свистнул.
— Я — Старший. Боец. Вторая жена — Сталкер, дочь Сталкера. Третья жена — Нюхач, дочь Нюхача. Четверо детей — взрослые. Дети Бойца, сами Бойцы.
Эдит, которая снова прислушивалась, хотела что-то сказать с язвительной миной, но я ее перебил.
— Старший, — говорю, — почему "вторая и третья"? А первая?
И тут, ребята, он первый раз сделал что-то совсем как человек. Он по-человечески тяжело вздохнул. И пискнул:
— Первая. Старшая. Боец, дочь Бойца. Любил. Трое детей. Всех съели. Шестерки Большого Босса.
Я разговаривал с Мышом долго. Только отдал приказ автомату подняться на борт и задействовал противоугонку на полную мощность. И занялся контактом вплотную. По бортовому времени кончился день, наступил вечер, а мы все разговаривали. Эдит сначала слушала, потом устала, начала раздражаться и капризничать — и в конце концов заявила, что хочет есть. Мыш издал презрительный звук и сказал мне, что моя самка слишком много ест, что ее выгоднее съесть, чем кормить — и это им с Эдит взаимных симпатий не добавило. Но обед я все-таки приготовил.
Мыш в этот раз почти не ел, посвистывал и нервно чистился. Я уже научился различать, как он чистится по необходимости, как — из вежливости, а как — на нервной почве: движения совершенно разные. Он беспокоился о своем гнезде, Мыш. И его совесть мучила, что он тут ест, а его жены с детьми сидят голодные.
Прожорливость Эдит его раздражала. А она его нарочно бесила — мазала галеты джемом в три слоя и капризничала, что в концентрате мало пряностей. Будто не понимала, что это очень скверный поступок — так себя вести перед носом у того, кто долго голодал.
Впрочем, она действительно не понимала. В чем другом, а уж в еде у нее никогда недостатка не было. Ее батюшка же президент корпорации, она изволила кушать только нечто вкусное и полезное, диетическое, чтобы фигуру не испортить. И уж что ее совсем не занимало, так это мышиные проблемы.
А еда в этом мире, жестоком до предела, была проблемой. Еще какой.
Мой друг Мыш, конечно, не занимался историей профессионально. Но его вторая жена происходила из гнезда Сталкеров — а так называли мышек, которые промышляли, выходя из системы подземных коммуникаций на поверхность, в мертвый город. Его жена видела много интересного и кое о чем ему рассказала.
