— Гм, — сказал хозяин. По виду это был сущий разбойник, да и команда его, сжимавшая в руках бамбуковые палки, которыми они подгоняли нерадивых гребцов, выглядела не самым благонадежным образом. — Похоже, старик, ты — кхитаец. Что ж, я — Свагдала, купец из Иранистана, плыву в Кхитай и могу высадить тебя где-нибудь на побережье. Но тебе придется отработать свой проезд, старик!
— Я отработаю, милостивый господин, отработаю! — усиленно закивал он, изображая подобострастие. — Но сейчас, во имя милостивых богов Земли и Неба, дай мне сухую одежду и хоть кусок рисовой лепешки! Я умираю от голода!
— Так обсохнешь, — бросил ему мнимый купец и велел: — Тонга! Дай ему, что найдется! Есть ли на том острове чистые источники, старик?
— Есть, есть, господин мой! С восточной стороны, в скалах, почти у берега.
— Спустите лодки и разведайте, где сказано. А этого — на нижнюю палубу! Он не старше Горбатого Пака, а тот отработал полгода, прежде чем издох! — распорядился одноглазый хозяин и пошел прочь.
Ему же, зорько наблюдавшему за тем, как спускаются на воду и плывут к берегу три тростниковые лодки, бросили под ноги какие-то тряпки и корзинку с зачерствевшими корками, велели: «Шевелись!» — и на какое-то время оставили в покое. Улучив момент, он бесшумно скользнул вниз. Немощного старика теперь не было и в помине: опустившись почти на дно, он оттолкнулся и, как брошенное сильной рукой гигантское копье, взлетел вверх, всей тяжестью тела обрушившись на злосчастную галеру.
Нищему старику было на что обидеться при таком неласковом приеме, но руководила им сейчас не злость, а холодный точный расчет. Галера наверняка промышляла пиратством или работорговлей и выловленного старика хозяин конечно же никуда бы не довез, а приковал бы к скамье до самой смерти, как поступал со всеми своими гребцами. Но не это заставило его с утроенной яростью атаковать уже обреченное судно еще и еще раз, наслаждаясь воплями ярости и ужаса летящих с палуб людей. Никто не должен знать дорогу к уединенному острову посреди Лемурийского моря! Никто не должен уйти живым от его берегов!
Живым не ушел никто. Расправившись с командой, он занялся лодками. Он разметал в клочья сухой тростник, он гонял по берегу обезумевших от ужаса людей и, в конце концов, убил их одного за другим, как убивает кот надоевшую ему замученную мышь. У него были свои счеты с людьми.
После побоища можно было осмотреть добычу. Вытащив галеру, он занялся ее исследованием, но не обнаружил ничего путного, пока не добрался наконец до каюты одноглазого хозяина. В сундуке, стоявшем под его кроватью, хранился изрядный запас вина, свежего хлеба и фруктов. Но самая большая драгоценность, завернутая в несколько слоев шелка, лежала в большой корзине, набитой древесной стружкой. Осторожно развернув шелк, он сначала застыл в изумлении, затем весело сказал:
