Шаг…
Убить?! Ну, нет! Он стиснул зубы и зашагал.
Шаг, еще шаг!
Боль в спине будила злость. Злость придавала сил.
Шаг, другой!
Он шагал и шагал, пока внезапно не почувствовал, что идти стало неожиданно легко. Тогда он тряхнул головой, и черная пелена мрака спала с его глаз.
Зул встал рядом с ним. Он прошел уже пол-оборота и теперь видел, что лаз — входом его назвать было еще нельзя — расширился настолько, что один за другим в него протискиваются зуагиры Таргана и воины Бруна и с яростью изголодавшихся по крови зверей бросаются в схватку.
Киммериец продолжал шагать и вскоре увидел, что строй обороняющихся пополнился новыми бойцами и теперь уже не отступает под натиском врагов. Несколько лучников выбрали себе наиболее возвышенные места и начали отстреливать самых активных и умелых врагов. Идти становилось все легче: появлялись все новые и новые помощники.
— Конан!— Радостный крик Миллы раздался совсем рядом.— Конан, остановись! Ты ранен!
— Отстань!— беззлобно огрызнулся он.
— Как это отстань?!— возмутилась девушка.— Да у тебя нож в спине торчит!
— Отвяжись!
Киммериец отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
Она вспыхнула и задохнулась от возмущения, но, увидев, что Конан перестал обращать на нее внимание и ее великолепная ярость пропадает втуне, замолкла и пошла рядом с ним, толкая тяжелый ворот, совершенно не задумываясь о том, что ее жалкие усилия бессмысленны.
Так они прошли следующие пол-оборота, и ситуация еще больше изменилась — теперь уже зуагиры теснили серокожих, а не наоборот, как было еще недавно.
В следующее мгновение Зул подскочил к нему:
— Ну-ка, пойдем.— Он едва ли не насильно оттащил Конана от ворота и заставил его присесть на помосте.— Теперь потерпи. Нужно вынуть у тебя из спины эту железку.
— Вот и я ему говорила, вот и я,— затараторила Милла,— но он не слушался — все отстань, да отвяжись! Дикий какой-то! Варвар! Она стукнула его кулачком по здоровому плечу и обиженно надула губки.
— От-вя-жись,— просипел Конан, потому что именно в этот миг Зул вытягивал из его тела засевший там кинжал.
— Вот видишь?— со слезами на глазах вскричала она. Он опять!
Она хотела добавить еще что-то, но тут увидела, как брызнула кровь из раны и рубаха стала быстро набухать от крови. Девушка обхватила киммерийца своими нежными ручками за шею и залилась слезами, приговаривая:
— Конан, миленький, потерпи!
— Помолчи,— устало простонал он, почти не чувствуя боли, зато чувствуя смертельную усталость.
