Они вышли на площадь и остановились возле большого ясеня, крона которого, взметнувшись высоко над белой стеной священного сада, давала густую прохладную тень. Отсюда была хорошо видна вся площадь и медленно продвигавшаяся по ней процессия жрецов, торжественно огибавшая жертвенник. Совсем недалеко от них, окруженная придворными в пышных нарядах и неподвижно замершими воинами, стояла герцогская колесница.
Белые кони, блеск золота и сияние драгоценных камней на одеждах герцога и герцогини, голубые султаны перьев и голубая туника возницы — все это приковывало к себе внимание не меньшее, чем вереница служителей Митры во главе с Верховным Жрецом и доверху наполненные повозки с дарами. Герцог и герцогиня стояли неподвижно, возвышаясь над толпой как прекрасные изваяния. Народ на площади притих, ожидая главного момента праздника. В наступившей тишине было слышно, как поскрипывают колеса повозок, медленно въезжавших в распахнувшиеся ворота храмового сада. Жрецы успели снять маски и остались лишь с золотыми обручами на головах. Они так же неподвижно встали по другую сторону жертвенника, не сводя глаз с Верховного Жреца.
Вдруг как бы издалека зарокотали барабаны, флейты ответили им легким писком испуганных птиц — музыка становилась все громче и неожиданно смолкла. Опять стало тихо, и хлопанье крыльев стайки диких голубей, пролетевших над площадью в сторону герцогского дворца, показалось всем оглушительно громким.
Верховный Жрец шагнул вперед и, поднявшись на возвышение около жертвенника, резко поднял руки:
— Хвала всесильному Митре! Он посылает доброе знамение для герцогства! Стая голубей, летящих с полей в город — знак процветания и победы Света над Тьмой! Да свершится воля Митры!
С этими словами он повернулся ко входу в храм. Высокие ворота открылись, и юноши, почти еще мальчики, в белых с золотом одеждах, вынесли чаши с жертвенным вином и маслом, корзины с плодами и клетки с птицами.
Они окружили жертвенник плотным кольцом и замерли с протянутыми к чаше руками. Верховный Жрец сошел вниз, и юноши по одному стали подниматься на возвышение, складывая дары в чашу. Вскоре она была наполнена до краев, и возле нее остались стоять лишь юноши, державшие клетки с птицами.
В это время к колеснице подбежали служки и помогли герцогу и герцогине сойти на землю. Медленно двинувшись вокруг жертвенника, властители подходили к клеткам и открывали дверцы. Птицы, пометавшись немного, одна за другой находили путь к свободе и вылетали на волю. Покружив над замершей площадью, они уносились туда же, где только что скрылась стайка голубей, — к стенам дворца.
