Чи нанес удар гамма-лазерами. Но их лучи пронзили лишь пустоту. Щель уже начала закрываться.
Менее чем через две секунды после того, как взорвался «Димазио», на корпус «Энона» обрушилась ударная волна элементарных частиц, усиливая то разрушительное воздействие, которое оказало на защитный слой пены электромагнитное излучение. Космоястреб же, не обращая внимания на окружающий хаос, наблюдал, как «Вермуден» формирует пространственный тоннель — тоннель сквозь лишенную измерений бездну. Его размеры и длина детерминанты определялись выбросом энергии черноястреба. Теперь «Энон» точно знал координаты терминуса, находящегося в двадцати одном световом годе отсюда — это был крайний предел дальности прыжка черноястреба.
— На сей раз не уйдешь! — с яростью подумал «Энон». В его энергоклетках бешено пульсировала энергия.
— Нет! — воскликнула Сиринкс, которую настолько потрясло самостоятельно приятое «Эноном» решение, что она мгновенно вышла из вызванного горем шока.
— Есть способ, я знаю. Доверься мне.
И после того, как какая-то предательская часть ее подсознания дала космоястребу разрешение на прыжок, ей только и оставалось что наблюдать, как пространственная щель поглотила их, доставляя туда, где предстояло свершиться возмездию. Но осознав, что пространственный тоннель составляет в длину всего лишь тринадцать световых лет, она перестала беспокоиться. Едва начал раскрываться терминус, она почувствовала, как снова активируются энергоклетки. Тут Сиринкс мгновенно поняла, что происходит, и рассмеялась смехом, полным мстительной ярости.
— Ну, что я говорил! — самодовольно заметил «Энон».
Отчаянный, продолжительностью в двадцать один световой год прыжок практически исчерпал энерговозможности «Вермудена». Черноястреб чувствовал, как его пристегнутый к противоперегрузочной койке капитан лежит, выгнувшись дугой, со сведенными судорогой мускулами, и сопереживал ему. Псевдопространство тоннеля охватывало корабль со всех сторон и, хотя это не было физическим давлением, но перегрузки корабль испытывал вполне реальные. Наконец, впереди стал намечаться терминус. Проникающий в тоннель свет звезд казался странно искаженным.
«Вермуден» выскочил в чистый вакуум нормального пространства. Его сознание излучало глубокое облегчение.
— Отличная работа, — похвалил его капитан. «Вермуден» почувствовал, как у того расслабляются мышцы рук и груди, — глубокий вдох.
В то же мгновение его корпус залили яркие лучи лазеров, омывая оптические рецепторы черноястреба ослепительным розоватым сиянием. Чечевицеобразная масса диаметром в сто пятнадцать метров висела в восьмидесяти метрах над ним, заслоняя демонический багровый свет Бетельгейзе.
