Сабля Чингизидов | страница 24



— Да-да. Он, наверное, сейчас стоит бешеных денег, Алексей?

— Вообще-то он ничего не стоит.

— Ничего? — разочарованно переспросила теща.

— К сожалению, — вздохнул Розум. — Но на меня по службе вышли люди, которые хотят его приобрести. И за приличные деньги. Однако я считаю, что это семейная собственность, так что архив принадлежит всей семье. И решать должны все вместе.

— Ну вот. То же самое я говорила Лене. Но она же слушать не хочет, — расстроенным голосом сообщила теща. — Такая эгоистка, вся в бабку.

— Нет-нет. Я здесь полностью на вашей стороне, — заверил Розум. — В конце концов, вы наследница Каратаевых. Если захотите помочь его найти, то поможете. Если нет, то нет. Это ваше право.

— Ну конечно, помогу, Алексей!

— Вам Софья Ивановна ничего не передавала? Когда были эти квартирные обмены?

— Нет, об архиве ничего не говорила. Она нам вещи завезла. А потом забрала. Правда, не сразу, частями. Николай даже на дачу часть увез, чтобы дом не захламлять. Может, он на даче?

— А вы посмотрите. Может, и там, — предложил зять.

— Давайте, Алексей, приезжайте к нам на дачу в следующие выходные. Вместе с Леной. А то мы совсем мало видимся. Мы ведь одна семья.

— Мы будем у вас в следующую субботу, к часу дня.

Лена начала делать в сторону Алексея угрожающие жесты.

— Договорились, ждем.

— Привет Арсановым.

— Спасибо, Алексей, передам.

— Не умеешь ты, Ленка, разговаривать с моей тещей, — с укором провозгласил Розум.

Лена только отмахнулась. Розум положил трубку и направился на кухню.

— Я предлагаю пообедать и съездить на бабушкину квартиру к Белорусскому вокзалу.


Старый дом за Тишинским рынком недавно отремонтировали. На входной двери красовалась панель с кнопками и домофоном, что, по-видимому, сильно раздражало входящих, поскольку замок был выломан и дверь висела только на одной из петель. В этом было определенное преимущество для непрошеных гостей, и Лена с Розумом вошли в подъезд беспрепятственно.

Они поднялись на второй этаж. Дверь в бывшую бабкину квартиру разительно отличалась от своей невезучей сестры на входе в подъезд. Она была изготовлена в противотанковом стиле постперестроечного ренессанса с применением твердых пород дерева типа дуба и стального листа снаружи. Розум позвонил.

— Кто? — В голосе хозяина не слышалось и тени гостеприимства, на которое можно было рассчитывать от жильцов подъезда с распахнутыми дверьми. Розум молча открыл свое удостоверение и поднес к глазку. За дверью долго молчали, видимо, рассматривая документ. Затем дверь приоткрылась на длину цепочки, и в образовавшуюся щель выглянул крупный молодой мужчина, одетый, несмотря на субботу, в строгий черный костюм с галстуком.