Сабля Чингизидов | страница 21



— Кто это?

— Известные в дореволюционной России промышленники. Архип Каратаев уехал из России в восемнадцатом году. Скорее всего архив ищут заграничные родственники, — доложил Розум.

— Чего вдруг они очнулись через столько лет? Ностальгия стала мучить?

— Непохоже. По всему видно, ищут что-то конкретное. Исполнителей в известность не ставят. Они работают втемную.

— А Лена тут при чем? — продолжал расспрашивать Суровцев.

— Ее прабабка — дочь Архипа. Она сочувствовала большевикам и осталась в России. По-видимому, архив остался у нее.

— О, так ты у нас с буржуями недобитыми породнился, Розум? — рассмеялся Суровцев. — Ну, не смущайся, сейчас это модно. И конечно, об архиве она ничего не знает?

— Нет.

— О чем договорились с Камолиным?

— Камолин подстрахует нас со стороны исполнителей. Я буду знать все, что они предпринимают. А если его сейчас закрыть, то мы опять остаемся без информации.

— Разумно.

— Владислав, я могу вернуться к «Ирокезу»?

— Ну вот что, Розум. К «Ирокезу» возвращайся, но дело Каратаевых бери в разработку. Ресурсами я тебя побаловать не могу, извини, дело твое семейное, но подстраховывать будем. Оперативники будут в курсе. На мозоль нам наступать нельзя, даже нечаянно.


Розум получил информацию о жильцах квартиры на Ярославском шоссе из оперативного отдела утром в пятницу. Супруги Николай и Галина Глуховы проживали в квартире с дочерью Светой без выезда после обмена. Светлана Глухова после замужества выехала из квартиры четыре года назад. Николай выполняет мелкие заказы по установке дверей, встроенных шкафов и т. п. Информация о Галине отсутствует.

* * *

В субботу утром Розум звонил в дверь квартиры Глуховых.

— Заходи, — распахнул дверь Николай. — Раздевайся и проходи на кухню, мы тебя уже ждем.

На чистом кухонном столе стояла запотевшая бутылка «Русского стандарта» в живописном окружении селедки с зеленым лучком, вареной картошки, посыпанной укропом, и нескольких тарелок с нарезанной колбасой разных сортов. Банка соленых помидоров и блюдце маринованных огурчиков довершали натюрморт. От картошки шел пар. За плитой хлопотала улыбчивая Галя.

— Я вообще-то уже позавтракал, — неуверенно сказал Розум.

— Ну, значит, обедать будешь, — засмеялся Николай. — Какой разговор может быть без закуски? Давай, служба, не стесняйся!

— Расскажите мне про обмен, — присаживаясь, попросил Розум.

— Ну, это к Галке, она обменом занималась.

— Мы квартиру получили от завода, — улыбнулась Галина, ставя на стол сковородку с яичницей. — Двухкомнатную, на Профсоюзной. А тут моя бабка померла, и дед один остался. Его родители к себе забрали, а комнату нам оставили. Ну мы и обменялись на трехкомнатную. Далеко, зато улучшенной планировки. Тогда это новый проект был. Их только строить начали. Видите, лоджия какая, на всю квартиру, и паркет. К нам все ребята с Колькиной работы с женами ездили смотреть.