– Согласна, хозяин.
– Ну хорошо, иди работай.
И она вернулась к своему делу.
В полдень она накрыла хозяину в маленькой зале, оклеенной обоями, а когда суп был на столе, пошла ему доложить:
– Кушать подано, хозяин.
Он вошел, сел, оглянулся, развернул салфетку, поколебался с минуту, затем громовым голосом рявкнул:
– Аделаида!
Она прибежала в испуге. Он кричал, словно собирался убить ее.
– Черт возьми, а ты? Где же твое место?
– Но… хозяин…
Он продолжал рычать:
– Я не могу есть один, черт возьми; садись за стол или убирайся вон, если не желаешь. Тащи себе стакан и тарелку.
Еле живая от страха, она принесла еще прибор, бормоча:
– Я здесь, хозяин.
И села против него.
Тогда он развеселился: чокался, хлопал по столу, рассказывал истории, которые она слушала, опустив глаза, не смея произнести ни слова.
Время от времени она вставала и уходила за хлебом, за сидром, за тарелками.
Когда она принесла кофе и поставила перед ним всего одну чашку, он снова рассердился и проворчал:
– Ну а тебе?
– Я его совсем не пью, хозяин.
– Почему же ты его совсем не пьешь?
– Потому что совсем его не люблю.
Тут он разразился вновь:
– А я не люблю пить кофе один, черт возьми! Если ты не хочешь пить со мною, то сию же минуту убирайся вон, черт возьми! Неси чашку, да поживее!
Она принесла чашку, опять уселась, отведала черной жидкости, поморщилась, но под свирепым взглядом хозяина выпила все до капли. Затем ей пришлось пропустить одну рюмку водки колом, вторую соколом и третью мелкой пташечкой.
Тогда г-н Омон отпустил ее.
– Ступай мой посуду, ты славная девушка.
То же повторилось за обедом. Потом она должна была составить ему партию в домино; наконец он отослал ее спать.
– Ступай ложись, я тоже сейчас лягу.
Она добралась до своей комнаты, до мансарды под крышей. Помолилась, разделась и юркнула под одеяло.
Но вдруг она вскочила в испуге. Стены сотрясались от неистового крика:
– Аделаида!
Она отворила дверь и ответила с чердака:
– Я здесь, хозяин.
– Где это здесь?
– Да в постели уже, хозяин.
Тогда он заревел:
– Сойдешь ли ты или нет, черт возьми! Я не могу спать один, черт возьми, а если ты не хочешь, так убирайся вон, черт возьми!
Тогда она крикнула сверху, в полном испуге, ища свечу:
– Сию минуту, хозяин!
И он услыхал, как ее маленькие сабо, надетые на босу ногу, застучали по сосновой лестнице; когда она дошла до последних ступенек, он взял ее за руку, и как только она сняла и поставила перед дверью свои узкие деревянные башмаки рядом с огромными сабо хозяина, он втолкнул ее в спальню, ворча:
