Эола едва поспевала за ним. Вдоль узкого коридора стояли все, свободные от вахты, а многие даже с дежурства ушли, чтобы посмотреть на них. Ох уж это человеческое любопытство!..
Когда Нескуба проходил совсем рядом, глаза опускались. Один только Алк смотрел прямо. Эола тоже не отвернулась, но взгляд ее скользнул мимо Алка так, словно его здесь и не было. И этим она сказала больше, чем можно было сказать словами.
Нескуба нахмурился, поправил берет, на котором блеснула золотом капитанская кокарда — пылающее солнце, — и молча прошагал дальше. «Хорошо, что сила тяготения не увеличивается и можно идти нормально, — подумал он, оглянувшись на Эолу. — А то бы ползли согнувшись… Этого еще не хватало!»
— Внимание, внимание! — громко провозгласили динамики. Нескуба и Эола замедлили шаг. — Последние наблюдения показывают, что «горловина» имеет тенденцию к расширению.
Лица всех, в том числе и экс-капитана и его жены, просветлели. «Горловина» расширяется — да это же надежда на спасение!
— Всем занять свои места! — раздалась команда Павзевея. Немедленно по местам!
«Проскочим? Удара не будет? — думал Нескуба. — Удивительная черная дыра… Неужели она пуста? А может быть, это совсем и не черная дыра? Но откуда же такое тяготение?»
Мысли Эолы закружились в другом направлении. Раз теперь обстоятельства меняются в лучшую сторону, значит…
Нескуба решил не возвращаться в каюту и продолжал свой путь по опустевшему коридору в сторону «Всякой всячины». Он нажал кнопку, люк отошел в сторону, и они с Эолой забрались в тесную каморку, такую тесную, что негде было повер нуться. При свете тусклой лампы лоснились контейнеры, ящики, трубы, разноцветные коробки.
Нескуба присмотрелся к наклейкам и вскоре отыскал продолговатый ящик с красками. Неторопливо вытащил его, но открывать не спешил. Думал только о переданной информации. «Горловина» расширяется… Интересно, что бы это могло означать?
Оба молча сели на ящики. Нескубу охватила неожиданная нежность, он притянул Эолу к себе и вдохнул такой привычный и всегда такой приятный запах ее волос. Вспомнились почему-то летние вечера на Украине, зеленые берега Днепра — какое это счастье ощущать нежное, ласковое тепло воздуха, слышать плеск волн!.. Он и в Риге, куда поехал учиться, не мог забыть родного Днепра, а широченные плесы Балтики всегда напоминали ему величественную реку. И вот теперь плыли перед его взором лунные вечера, как легкокрылые яхты. Он прижимал Эолу к себе, а память воссоздавала картины далекого прошлого. Да и на самом деле — разве тот хлопец он сам? Шло время, и юноша постепенно, но неотвратимо становился другим, и его тогдашнее состояние удерживалось только в памяти, да и то все больше теряя четкость. Наукой установлено, что за восемь лет в процессе ассимиляции и диссимиляции возобновляются все клетки в организме. Человек, внешне оставаясь тем же, становится другим. А его «я» — разве оно неизменно на протяжении жизни? Tempora mutantur et nos mutamur in illis
