Юноша переводил взгляд от оригинала на изображение и не мог, почти не мог отличить их друг от друга. Затем девушка-призрак приблизилась к нему и протянула небольшой серебристый диск на тонкой, похожей на её волосы, серебристой нити. Эхтон надел его себе на шею.
Глаза призрака блеснули, и он растаял в воздухе. Эхтон заметался по пещере, разыскивая исчезнувшее видение. Никого! Никаких следов. Только на стене рядом с его изображением одухотворённо, словно из плоти и крови, призывно улыбалось лицо незнакомки.
Эхтон выбежал из пещеры. Рассветало. Приближалась праздничная процессия.
Все были потрясены барельефом на скале и долго стояли, не в силах двинуться с места и оторвать от него глаз.
Люди смотрели на Эхтона с благоговением и страхом, – боги простёрли над ним свою руку.
Когда по-старинному обычаю старики предложили Эхтону самую красивую девушку, он отрицательно замотал головой и сказал:
— Боги уже выбрали мне невесту. Её лицо рядом с моим изображением на стене. Оставьте меня.
После этих слов праздник быстро угас. Люди разошлись по своим жилищам.
Только отвергнутая избранница, первая красавица Мехина долго плакала у озера, пока силой её не увели подруги.
С этого дня Эхтон заболел: перестал есть, худел, таял прямо на глазах, всё время проводил в пещере предков, не сводя глаз с застывшего в камне изваяния.
Вскоре начался сезон дождей. В одну из тех страшных ночей, когда безумные сполохи молний разрывали небо, когда громовые раскаты, казалось, разрывали его на куски, когда водяные потоки хлынули из его разверзшегося чрева, в пещеру вошла насквозь промокшая Мехина. Вошла и встала за спиной Эхтона. Не поворачивая голову, тот глухо произнёс:
— Уходи… Тебе здесь нечего делать. Моё сердце и моя жизнь принадлежат другой.
На следующее утро, когда ливень немного утих, тело Ме-хины выловили в озере неподалёку от селения.
Тогда старики вошли в пещеру предков и увидели распростёртого на полу Эхтона. Он лежал лицом вниз, вытянув руки к барельефу: вождь был без сознания и очень истощён. Его осторожно перенесли в хижину, в скорбном молчании окружили ложе. Эхтон умирал.
Пламя факела трепетало от яростных порывов ветра, струйки дождя хлестали по крыше, зигзаги молний метались по почерневшему от горя небу.
Неожиданно удар грома сотряс ближайшие горы, казалось, почва расступилась, и у постели умирающего появился женский силуэт в белом одеянии.
Все в ужасе бросились наружу. С тех пор до окончания сезона дождей никто не решился войти в жилище Эхтона.
