— Прощения просим, ваше благородие, я думал про Лицей. А то ведь зачем людям столько беспокойства?
Жанно спохватился, что не объяснил артисту, что он должен изображать. Через полчаса Панька уже знал свою роль.
Комедию играли днём 19 октября. Декорацию нарисовал Илличевский на ширмах, оклеенных бумагой. Вместо занавеса была повешена поперёк зала парчовая портьера. Занавес раскрывал Дельвиг. Он же подсказывал артистам из-за кулис, что говорить.
Зал был набит гостями, главным образом пожилыми, придворными дамами, набелёнными и напудренными. В их руках мерно колыхались веера. Лицеисты постоянно видели этих дам на прогулках, возле прудов. Они передвигались с зонтиками и собачками, а лакеи несли за ними корзинки с рукоделием и шёлковые накидки. Пущину иногда казалось, что в затейливый царскосельский парк пустили не людей, а заводных кукол. И сейчас они сидели в креслах, выпрямившись, как куклы, а в воздухе, словно ветерок, порхали французские фразы.
Спектакль шёл как по маслу до той минуты, когда на сцене появился Вильгельм. Поглядев на публику, он остановился, заколыхался и беспомощно поглядел на Дельвига. Дельвиг шёпотом подсказывал ему роль, но Кюхля был глуховат. Не расслышав, он пустился во все нелёгкие и стал сам выдумывать текст.
В шестом явлении вместо слов Орефьевны: «Вот он, расскажи ему всё», Кюхля объявил:
— Явился к вам гонец и ждёт у врат почтовых!
Дельвиг округлил глаза и замахал бумагой. Пушкин, стоявший за ширмой, прикрыл рот обеими руками и затрясся от беззвучного хохота.
— Спасай, Панька! — шепнул Яковлев и хлопнул Паньку по спине.
Панька колобком выкатился на сцену. Услышав привычные слова Виктора: «Угар, что сделалось?» — он испуганно оглянулся на Дельвига и гаркнул на весь зал:
— «Сударь, не извольте беспокоиться! Батюшка ваш проведал!»
— … «Что вы уехали по Белевской дороге», — сипел из-за кулисы Дельвиг.
— «Что вы уехали по Белевской дороге! Разгневался, страсть! Хочет вас догнать, схватить…»
Тут Панька забыл, что ещё хочет сделать батюшка, и обернулся было к Дельвигу, но Вильгельм, нетерпеливо топнув ногой, произнёс басом:
— Не ври! Сей старый крючкотвор уж прямо в суд поехал! Разве Шаховской по-настоящему-то напишет?
В зале послышался смех. Дельвиг хотел закрыть занавес, но Пущин махнул ему рукой и пустился на сцену, как на поле сражения.
Ему удалось восстановить порядок. Прибыли враги Вспышкин и Сутягин, поссорились и нехотя сели за стол. Вильгельм — Орефьевна внёс яичницу почему-то сковородой вверх, помедлил и с оторопелым лицом брякнул её на стол. Илличевский — Вспышкин посмотрел на Вильгельма сердито, есть не стал, а послал за выпивкой.
