Как будто загипнотизированная собственными словами, миссис Синклер покачала головой и погрузилась в молчание, словно в транс.
Мастерс что-то прорычал, сохраняя, однако, невозмутимый вид.
– Допустим, миссис Синклер. Ведь сам Фергюсон сказал, что мы имеем дело с шайкой самых умных воров в Европе.
– Я сказала вам все, – прошептала женщина, пропуская мимо ушей слова инспектора и не поднимая глаз. – Теперь вам понятно, что я ничего не выгадала от его жуткой ложной смерти. И ни в каком мошенничестве не замешана!
– Возможно, вы замешаны в более серьезных вещах. Где Фергюсон сейчас?
– У меня дома.
– Вот как? Он находился там все время, не так ли?
– А что еще мне оставалось? Он меня запугал. Нет, лично мне он не угрожал… – Миссис Синклер заговорила тише, так как на столе у Мастерса зазвонил телефон и он снял трубку. Пока инспектор разговаривал, она что-то бессвязно бормотала, но Поллард не понял ни слова. Во все время разговора но телефону Мастерс ни на миг не сводил с подозреваемой пристального взгляда.
– Это про меня! – вдруг вскричала миссис Синклер. – Про меня?
Мастерс несколько театрально положил трубку на рычаг.
– Прошу вас, повторите, – елейным голосом попросил он. – Ваш муж заплатил страховые взносы за год вперед?
– Да.
– Вы знаете, когда истекает срок полиса?
– К-кажется… Питер говорил, в мае этого года.
– Пятнадцать тысяч фунтов, – произнес Мастерс. – У вас целый месяц, чтобы получить страховку. Фергюсон умер, и на сей раз по-настоящему.
Глава 13
КОРИЧНЕВЫЕ ПЕРЧАТКИ
Доктору Сандерсу снились сны – вернее, то были обрывки сновидений. Они преследовали его, хотя особенно и не тревожили. В промежутках между снами он складывал какую-то трудную головоломку, причем тщательно анализировал каждый свой шаг.
В глубине души Сандерс сознавал, что находится дома, в своей постели. Иногда он пробуждался от ноющей боли в руке и тогда ощущал, что из открытых окон веет теплым ветерком, а на столике у кровати тикают его наручные часы. Но явления реальности перемежались со сновидениями. Важное место в его снах занимала какая-то кухня или прачечная. Он – или кто-то другой – пригибал голову и быстро бежал по полу, мощенному каменными плитами. Еще во сне фигурировала полоска мушиной липучки.
И еще, там был огонь. Кто-то лежал в изножье кресла, у которого провалилось сиденье. Под сиденьем валялись смятые газеты; Марша Блайстоун перегнулась через спинку кресла, а Сандерс и сэр Генри Мерривейл склонились над фигурой, лежащей на полу. А потом вдруг сон превратился в явь. Хирург, вызванный на Чейни-Уок, извлек из левой руки Сандерса две пули; они задели кость, но раны оказались чистыми. Теперь рука Сандерса покоилась в лубке. Он помнил, как провожал Маршу Блайстоун до такси; и вроде бы – вот только непонятно, во сне или наяву, – она обвила его шею руками.
