– Стэнли Рот невиновен! Он обвинен ошибочно! Его никогда не арестовывали, ни разу не признавали виновным, никогда ни в чем не подозревали – никогда, ни в каком преступлении, вообще ни в каком, даже в нарушении правил дорожного движения!
Я восклицал, одинаково негодуя из-за обвинений, выдвинутых против моего клиента, и наглого бездействия судьи.
В бешенство приводила уже его поза, исполненная безразличия к сказанному, опущенные вниз глаза и странная дрожь, неизменно запрятанная в углу рта. Оторвавшись от барьера, я в отчаянии развел руками. Разозлившись сильнее, чем когда-либо, я произнес, не подумав, как обычно, дважды:
– Очевидно, что обвинению, как и суду, нет никакого дела, но… Стэнли Рот, один из наиболее уважаемых членов общества, имеет право на презумпцию невиновности. В большей степени, чем преступник, уже осужденный за преступления, число которых вообще невозможно сосчитать!
В любом другом зале молоток судьи давно призвал бы меня к порядку. Потом мне прочитали бы лекцию о недостаточной процессуальной подготовке и, вероятно, сделали бы замечание за неуважение к суду. Только не здесь, не в этом зале для заседаний, где судья Рудольф Хонигман стоически отказывался оторвать взгляд от стола. Ничто сказанное не стоило его времени. Никакое оскорбление не могло удостоиться его ответа.
– Госпожа Ван Ротен, – нахально продолжал я, – взяла на себя смелость охарактеризовать Стэнли Рота как известного, влиятельного и богатого члена общества. Она каким-то образом позабыла – а если помнила, то постеснялась сообщить, – что мистер Рот состоял едва ли не во всех крупных благотворительных организациях Лос-Анджелеса. Она забыла – или не сумела доложить нам, – что в последние двадцать лет именно Стэнли Рот обеспечивал основную финансовую поддержку культурной и художественной жизни города. Как не удосужилась сообщить, что не только Стэнли Рот пострадает в случае, если до окончания процесса его будут держать в заключении. От его работы в качестве главы студии «Блу зефир» зависит зарплата нескольких тысяч сотрудников. Никто не в состоянии занять место Рота без того, чтобы эта замена не повлекла серьезные нарушения и затягивание сроков.
Взглянув через плечо, я заметил, что в первом ряду, уставившись на свои руки, сидит Льюис Гриффин.
– Здесь присутствует Льюис Гриффин, второй человек на студии «Блу зефир». Ваша честь, я уверен, он согласится со всеми моими доводами. – Сделав паузу, я медленно и глубоко вздохнул. Добавить было нечего, разве что посулить аванс за счет обвиняемого. – Наконец, ваша честь… хочу заверить, что мистер Рот согласится на те условия, которые суд найдет приемлемыми для его освобождения под залог.
