Он же должен говорить, а не помереть от потери крови. Мой вопль вывел всех из ступора, Мишка бросился к столу, хватая аптечку. Втроем мы быстро перевязали трофей. Кровь продолжала течь, но, по крайней мере, это было больше не походило на водопад. Повязка напитывалась кровью, потом повисала капля, срывалась и, с дзенькающим звуком, разбивалась о пол. Алина находилась на грани нервного срыва, Мишка старался стоять так, чтобы между ним и Алиной находился я. Мне тоже, мягко говоря, было не очень хорошо. Быстро съездив Алину по физиономии, для предотвращения истерики, я отправил Мишку осмотреться, а сам выдернул кляп и поднес к носу трофея ватку смоченную в нашатырном спирте. Трофей дернулся, застонал открыл глаза и … увидел Алину. Он бился, сучил ногами, выл, пытаясь подальше отодвинуться от неё. Я дернул её за руку и вывел из сектора обзора трофея, а сам встал перед ним.
– Мне все таки хотелось бы получить от Вас ответы на интересующие меня вопросы, – мягким голосом проговорил я трофею, – И мне бы не хотелось прибегать к дальнейшим силовым воздействиям, Вы же понимаете, что насилие противопоказано цивилизованным людям.
Трофей обрадовано затряс головой, из уголка губ на одежду текла слюна, он был согласный на все. Мне показалось, что он сошел с ума. Дальше дело техники, я задавал вопросы, он охотно отвечал. При возникающих заминках я звал Алину, которая стояла там, где я её поставил, и не реагировала не на какие внешние раздражители. После упоминания её имени трофей начинал биться и начинал говорить с такой скоростью, что захлебывался словами.
Я узнал от него все, что смог придумать его спросить. Отойдя в сторону я глазами показал на него Алине, та отрицательно потрясла головой. Когда я повернулся к Майклу, тот вперил взгляд в потолок. Мотнув головой в сторону выхода, я дождался пока они выйдут, после чего подошел к столу и взял ПМ. Воткнув снаряженную обойму, я развернулся к трофею. Он молчал, слезы стекали по щекам. Он слабел от потери крови, но очень хотел жить. Я зашел сзади и тихо сказал:
– Надеюсь Вы понимаете, что я лично против Вас ничего не имею, но обстоятельства сложились не в Вашу пользу. И это все, что я могу лично для Вас сделать.
Я помолчал, приставив ПМ к затылку. Трофей окаменел. «Отпускаю тебе грехи твои», – неожиданно вырвалось у меня, и я нажал на курок.
* * *
Джип тихо полз в слабом свете звезд. Я сидел за рулем, Майкл сидел рядом, Алина, как пьяная валялась на заднем сиденье. Трупы валялись в багажнике на постеленном полиэтилене. Мы с трудом преодолевали снежную целину в сторону дубовой рощи, чтобы избавится от тел. Снег все не прекращался. В вождении я Алине явно проигрывал. Судя по всему, она действительно была отличным водителем. Мысли текли медленно и лениво:
