- Отпусти, - мягко сказала Уин.
Кев не хотел. Никогда. Он хотел держать ее на себе, распустить ее косы и сквозь пальцы пропустить шелк ее волос. Он хотел прижать ее своим телом к земле.
- Если я отпущу тебя, ты останешься? - грубо спросил он.
Ее тонкие губы изогнулись. В сладкой, восхитительной улыбке.
- Глупый мальчик. Конечно, останусь. Я пришла, чтобы навестить тебя.
Его пальцы медленно расслабились. Парень было подумал, что она убежит, но она осталась.
- Ложись удобней, - сказала ему девочка. - А почему ты одет в такую рань? - ее глаза расширились. - О. Ты не должен уходить. Только, когда выздоровеешь.
Ей не о чем волноваться. Планы Кева сбежать испарились, лишь только он ее увидел. Цыган расслабленно откинулся назад на подушки, пристально наблюдая, как она садится на стул. На ней было розовое платье. По подолу, на запястьях и на шее его украшали кружева.
- Как тебя зовут? - спросила она.
Кеву не хотелось разговаривать. Ему была ненавистна мысль об общении с кем-либо. Но он должен был поддерживать беседу, чтобы удержать ее рядом с собой подольше.
- Меррипен.
- Это твое имя?
Он покачал головой.
Уин слегка наклонилась к нему.
- Разве ты не скажешь мне свое имя?
Он не мог. Цыган мог назвать свое истинное имя только другому цыгану.
- По крайней мере, скажи мне свое первое имя, - уговаривала она.
Кев озадаченно уставился на нее.
- Я знаю не слишком много цыганских имен, - сказала она. - Может - Лука? Марк? Стефан?
Кев догадался, что она пытается вовлечь его в игру с разгадыванием. Поддразнивает его. Он не знал, как ответить. Обычно, если кто-то пытался его дразнить, он отвечал ударом своего кулака в лицо обидчика.
- Когда-нибудь ты обязательно скажешь мне его, - пообещала она с улыбкой.
Она стала подниматься со стула, и Кев тут же схватил ее за запястье. Удивление отразилось на ее лице.
- Ты говорила, что не уйдешь, - объяснил он.
Свободной рукой она накрыла его руку.
- Я не уйду. Не волнуйся, Меррипен. Я хочу только принести для нас хлеба и чая. Позволь мне встать. Я очень скоро вернусь, - ее рука была теплой и мягкой, когда она освобождала ее из его захвата. - Я останусь здесь на весь день, если ты хочешь.
- Они тебе не разрешат.
- Ах, разрешат, конечно, - Уин держала его за руку, мягко поглаживая его пальцы. - Не переживай так. Будь умницей. А я то всегда считала, что цыгане веселые.
Она почти заставила его улыбнуться.
- У меня была плохая неделя, - сказал он ей совершенно серьезно.
Девочка все еще была занята тем, что пыталась разжать его пальцы.
