И действительно, странно… Я бы никогда не поверил.
– Немного переутомился, – объяснил я. – Теперь все прошло.
Я вновь подумал о Рози и Джо на большой кровати и почувствовал прилив сил. Но Шейла уже почти спала.
– Нет… Дэн, я тебя прошу… Я еле жива.
– Почему? – удивился я. – С чего бы это?
Она закрыла лицо руками:
– Дэн… Ты ведь меня простишь?
– А что?
– Я так устала… Дэн… Я… Я не знаю, как тебе сказать…
– Ты нашла другого? – резко спросил я.
Она широко открыла глаза:
– Да ты что, Дэн! Нет, совсем другое. Я… Я боюсь тебе сказать.
– Главное, чтобы это было не с другим, а остальное меня мало волнует.
– Не с другим, Дэн… Это… Ох… Дэн, это я сама… С собой.
Я немного обиженно засмеялся.
– Ну, если только это… – сказал я.
– Ты рассердился, Дэн?
– Да нет, – успокоил я ее. – Ну, и в общем – ведь виноват-то я.
– Ты рассердился. Ты на меня обиделся…
Она спрятала голову у меня под мышкой.
– Дэн, меня нельзя так оставлять. Ты мне нужен, Дэн, мне это просто необходимо.
– Не так уж и необходимо, – недовольно проворчал я.
– Да нет, Дэн. Сама с собой – ничего забавного в этом нет. Утомительно и неприятно. Дэн, если бы ты оставил меня на целую неделю, думаю, что мне пришлось бы для успокоения принимать наркотики или переспать с кем-нибудь Другим.
– Очаровательно, – сказал я.
Меня разбирал смех. Хорошенькое дело. Из-за этого вечера я убил Ричарда. А случись мне заболеть или уехать из Нью-Йорка – и Шейла меня бросит, в свою очередь. А вдруг они что-нибудь найдут – они, конечно же, ничего не найдут, – а этот тип, который меня привел к Ричарду в первый раз? А Энн и Салли? А хозяин забегаловки?…
Странная штука – психология преступника, внезапно подумал я. Считается, что угрызения совести вас прямо так и угрызают. Что кошмары вас прямо так и изводят.
Брехня. Невероятного труда стоит заставить себя подумать о последствиях того, что сделал.
На самом деле, теперь все это оставляло меня полностью равнодушным.
Единственное, что имело значение, – это слова Шейлы.
Значит, стоит мне отлучиться на два дня, и… Так из-за чего я остаюсь с ней? Почему я не могу оставить ее, не испытывая чувства пустоты? Не испытывая необходимости вернуться к ней, необходимости знать, что она – моя. Даже не видя ее, знать, что я могу ее увидеть, когда захочу.
Это и есть любовь?
Если да, то веселиться нечего.
До чего же я дошел. Женщина, захотеть которую мне удавалось с большим трудом, – доказательство этому я только что получил, доказательство настолько яркое, что и слепой увидит. Женщина, которая не может обойтись без мужчины до такой степени, что сможет найти мне замену в два дня, если этих двух дней меня с ней не будет.
