Как только он произнес эти слова, Люси охнула:
– Какая же я глупая! Я должна была узнать вас сразу же, как только вы назвали свое имя.
– Не понимаю почему. Я предпочитаю, чтобы люди узнавали мои работы.
– Но я отлично их знаю. Вы замечательный фотограф, мистер Дэвис. По-моему, лучший после Картье-Бессона…
Музыка снова сменилась, и Люси не успела закончить фразу.
– Позже увидимся, – сказал Дэвис и отступил назад, присоединяясь к внешнему кругу.
Погруженная в мысли о фотографе, Люси не заметила, что опять заиграла другая музыка, и чуть не упала в обморок, когда, подняв глаза, чтобы взглянуть, кто на сей раз стал ее партнером, она узнала худощавую фигуру исполнительного директора.
О нет, этого не может быть! Но, тем не менее, это произошло. Он поклонился, и она сделала шаг ему навстречу. Его рука была холодна, и он держался так чопорно, что невольно она вспомнила то отвращение, которое звучало в его голосе, когда он говорил о ежегодном бале.
– Надеюсь, вам весело? – неожиданно обратился он к ней с вопросом. На этот раз он растягивал слова даже сильнее, чем прежде.
– Так же как и вам, мистер Харлоу, – ответила она. – Похоже, эти сатурналии не очень-то вам по душе.
Он сбился с шага и взглянул на нее с недоумением, как будто впервые осознал, что держит в своих объятиях не восковую куклу, а живую девушку из плоти и крови.
– Надеюсь, вы не станете сравнивать наш бал с римскими оргиями, мисс… э-э…
– Гренджер, – подсказала Люси и почувствовала, что краснеет. – Напротив, мистер Харлоу, это прекрасный праздник, и поверьте, что все мы очень-очень благодарны вам.
– По вашему тону этого не скажешь. – Голос его был сухим, хотя он сохранял невозмутимое выражение лица.
– Ну что вы, я вам очень благодарна. Могу себе представить, какая скука служить объектом обожания машинисток и быть вынужденным общаться с подчиненными.
Она почувствовала, как Харлоу снова споткнулся, однако он слишком хорошо владел собой, чтобы выдать удивление.
– Я очень люблю наши ежегодные балы, мисс Гренджер. Мне жаль, что вы думаете иначе.
Прежняя Люси промолчала бы в ответ, но нынешняя Люси, опьяненная успехом, ответила:
– Я не просто думаю, мистер Харлоу, я знаю. Вы не стеснялись в выражениях в зале заседаний. Но возможно, вам нет нужды притворяться, когда вы среди, среди… – она запнулась, – среди равных.
На этот раз удар достиг цели, и на его обычно бледных щеках выступил легкий румянец.
– Я не ожидал, что меня будут подслушивать, – произнес он медленно. – Я не знаю, какую работу вы выполняете в нашей компании, мисс Гренджер, но что бы это ни было, вы зарываете талант в землю. Вам следовало бы вести колонку сплетен в какой-нибудь газетенке!
