Темная поверхность воды колыхнулась, и длинное тело, тяжело ударив по ней, пошло рассекать ее, набирая скорость. Все вздрогнули. Комарик всхлипнул и уткнулся носом в ладони.
Дон Фадрике, не в силах дышать, навел свои очки-бинокль на противоположный берег и тут же зажмурился. Вокруг Педро бурлила вода, и из нее показывалась блестящая чешуйчатая спина чудовища. Сделав над собой усилие, старик разлепил веки и... Педро выходил из воды живой и невредимый. И то ли в глазах учителя все мутилось от слез, то ли от волнения он не справился с очками, но ему показалось, что, выбираясь на берег, мальчик опирался ногами о голову крокодила.
— Уму непостижимо!..
Концентрация воли? Гипноз? Или у этого мальчика действительно, так сказать, родственники среди пресмыкающихся?.. Надо бы на досуге заняться этим изумительным феноменом...
Фламман, ликуя, потряс кулаками в воздухе. Мос, на радостях, звучно хлопнул Лисандро по спине...
Грохот цепей.
Мост!
Отлично! Отлично!
И тут в замке загорелись окна! Эх, не учли! Надежда на внезапность рухнула.
Мост медленно опускался. Дон Фадрике встал и сказал тоном, не терпящим возражений:
— Обстановка изменилась. Я иду на мирные переговоры. Ждите меня здесь. Фламман, я сказал — здесь.
Мальчишки тревожно смотрели вслед Почтенному. Может быть, он надеется на силу своего авторитета? Хочет сурово отчитать бывших учеников за дурное поведение?.. Этих бандитов?..
— Отважные воины! — медленно произнес Фламман. — Час настал!.. Давай, ребята, скорее!
Дракити Укарики метался по спальне. Как раз перед пробуждением его мучил пренеприятнейший кошмар: снилось, что крокодилы вертят ворот подъемного моста, собираясь к нему в гости на дружеский ужин. Он проснулся в холодном поту и, услыхав грохот, чуть не лишился чувств. Сунулся к окну — ничего не видно. Барнабас! Где эта безмозглая скотина?! Дракити забегал по комнате, сдирая с жирных пальцев перстни и рассовывая их по тайникам. Он бы с удовольствием и себя где-нибудь запер. За дверью послышались шаги. Грабят! Убивают! В спальню, пятясь, ввалился Невежа, вооруженный метлой, а за ним вошел суровый дон Фадрике.
— О-о, дорогой учитель! Чем обязан вашему визиту в столь ранний час? Рад, несказанно рад!
Почтенный метнул на него гневный взгляд, но сдержался и сухо ответил:
— Дракити Укарики, я пришел сюда, чтобы потребовать от вас немедленного освобождения детей.
— Детей? Каких детей? У меня нет детей, глубокоуважаемый дон Фадрике. Я, знаете ли, холост.
