- Кто в тебя стрелял? Мы можем это использовать? – продолжал он тем же тоном, убирая мой локон за ухо и разглядывая лицо.
- Миш, я не в состоянии обсуждать это сейчас. Дай мне поправиться. У меня все болит. Я вся болю…
- Но ты хотя бы имя знаешь?
- Зачем тебе? Мы не будем это использовать. Об этом никто не должен знать.
- Но я, хотя бы, пожму ему руку, – усмехнулся агент, поднимаясь.
- Не заставляй меня снова прикидывать, кем бы тебя заменить. Это не смешно. Я надеялась, что наши разногласия улажены.
- Разногласия? О чем, ты, Лида? Все замечательно! – Миша присел на подоконник. – Не плохая палата. Не дешево обходится? – помолчал немного. Я посмотрела на темный силуэт на фоне окна и отвернулась. За плечами была работа с шестью полицейскими, расследующими происшествие в поместье Ласкара Младенова. Теперь о том, что в отдельной палате частной больницы с огнестрельными ранениями лежит россиянка, знали только мой лечащий врач и медицинская сестра. При выписке они забудут обо мне надежнее, чем дурной сон. – И потом, кем ты меня можешь заменить? – продолжал Миша тихо, чуть насмешливо, как всегда со злыми нотками в голосе. – Твой муженек не подпустит к тебе никого, кроме меня. Был повод убедиться, ни так ли?
Смысл сказанного укладывался в сознании медленно, пластами, взбаламучивая усталость. Я повернула голову к агенту.
- Что ты сказал? – голос был тихий и ровный.
Миша повел подбородком, будто желая посмотреть через плечо «что там, на улице», но передумал. Поднялся, прошел к кушетке и остановился в ногах.
- Я говорю о том, что мы неплохо работаем вместе. Разве не так? Пока ты слушаешься меня, мы в плюсе. Даже в такое нелегкое время. Твое условие я так же выполняю. И я единственный, к кому Марк не ревнует. Так что не вижу причин для ссор, – он кивнул сам себе. – Когда ты планируешь ко мне вернуться в полном здравии и готовности?
- Не раньше, чем через месяц. Придумай что-нибудь, – я поморщилась от резкой боли. – Что угодно, кроме правды.
- Если бы я ее знал… - в голосе не было и доли искренней заинтересованности. – Скажи же мне имя чувака, всадившего в тебя пол обоймы! Он еще жив? – засмеялся он, направляясь к двери.
Кажется, для ярости не должно быть сил.
- Жив! – крикнула я в закрывающуюся дверь и почувствовала себя гадко и пошло. Умнее было бы промолчать…
Попытавшись расслабиться, я зажмурилась. Нашла кнопку вызова. Сестра прибежала так быстро, как если бы все деньги по счету упали бы в ее собственный карман.
