"Думай! Думай! - приказывал себе Вадим, и оттого, что принуждал себя думать, мысли его разлетались, как стая вспугнутых птиц. - Что же это я? - он растерянно присматривался к самому себе. - Откуда во мне эта слабость? Чего я боюсь? Гибели? Нет!"
Он поднял глаза на Петра Афанасьевича, чтобы найти у него поддержку. Вадим вдруг слепо уверовал в опыт водителя, в его многолетнюю закалку. Ведь случалось же, что люди делали открытия в совершенно чуждых для них областях науки и лишь потому, что не бывали скованы установившимися понятиями, догмами. Не блеснет ли в голове Петра Афанасьевича спасительная идея?
Михеев морщился от головной боли. Он расстегнул комбинезон, ему не хватало воздуха. Страдающий вид Петра Афанасьевича заставил Вадима совсем упасть духом.
- Вам что, нездоровится? - спросил Вадим.
- Пустяки... Что-то стряслось с головой. Первый раз в жизни. У меня никогда не бывало головокружений, а сейчас я все время падаю куда-то, лечу в бездну... Старость подходит.
Михеев силился улыбнуться и никак не мог сделать этого. Подошло время обеда. Водитель встал, чтобы пойти следом за Вадимом и беспомощно упал обратно в кресло. Лицо его сразу покрылось испариной, глаза расширились.
Вадим застыл посреди кабины.
- Петр Афанасьевич, что с вами?
- Если не трудно... воды...
Так быстро Вадим еще никогда не взбегал по лестнице. Возвратился он в сопровождении геолога и механика. Михеев пил воду жадно, шумными глотками.
- Да ты, никак, раскис, Афанасьевич? - удивился Дектярев.
- Пустяки... - Михеев закрыл глаза. - Пройдет.
И тут только Вадим обратил внимание, что на щеках водителя проступили мучнисто-белые пятна. Должно быть, их заметили и Андрей с Николаем Николаевичем, потому что притихли и тоже пристально всматривались в лицо Михеева.
- Станция на приеме! - закричал сверху Скорюпин.
- Давай! - Вадим засуетился у пульта.
"...Внимание на "ПВ-313"! - заговорил рупор. - Немедленно возвращайтесь на поверхность. Главный конструктор отстраняет Суркова от командования подземоходом и возлагает все руководство экспедицией на водителя Михеева. Несмотря на всю ценность ваших наблюдений..."
В рупоре треск, звон колоколов, оглушительный хохот. Затем внезапная тишина и молчание.
- К дюзам... не под...ходи...те... - неожиданно громко и отчетливо произнес Петр Афанасьевич. - Там... смерть. Кругом подземохода... смерть.
- С ним плохо! - закричал Андрей.
Потерявшего сознание водителя уложили тут же на полу. Появились перепуганные Биронт и Скорюпин.
