– Вы правы, – сказала она. – И все же я думаю, обмануть мне его не удастся.
Наш разговор продолжался еще около получаса, и когда я в тот вечер лег спать, голова моя кружилась от сладких видений, в которых самым причудливым образом смешивались между собой и дочь хозяйки, и Ева, и Зуи. Однако после той ночи у меня осталось смутное ощущение, будто я не спал, а приятно проводил время по крайней мере с двумя из них. И только утром холодная морская вода привела меня в чувство, ослабив тугой мускул внизу моего живота.
21. Когда неведение – благодать, или Счастье в кресле
Генерал был большим гурманом и любил подолгу обедать. На следующий день после разговора, о котором речь шла в предыдущей главе, он пригласил меня разделить с ним трапезу, а после еды принялся развлекать меня длинными историями о войне с сипаями и другими индийскими аборигенами.
– Вы знаете, сэр, – сказал он, указывая на два револьвера, лежавшие на камине, – мать Зуи однажды попала в руки трех негодяев, а я всех их перестрелял и спас ее с помощью вот этого оружия. Так мы и познакомились. Я бы и сегодня, несмотря на возраст, сделал то же самое, если бы какой-либо мерзавец осмелился оскорбить ее дочь.
Я полностью согласился с ним, сказав, что это было бы справедливым возмездием, а про себя подумал, что ради возможности свести знакомство с вагиной Зуи, пожалуй, стоило бы рискнуть жизнью. После этого мы присоединились к дамам в гостиной, поскольку я настоял на том, чтобы они пользовались и этой комнатой. Мы болтали о том о сем часа полтора, после чего генерал погрузился в глубокий сон, а Зуи предложила мачехе пойти прогуляться. Миссис Мартинет отказалась, сославшись на то, что на улице довольно прохладно, и Зуи, являвшая собой довольно редкий образчик своенравной женской натуры, пожелала нам счастливо оставаться и удалилась.
Не теряя времени, я налил бокал портвейна (надо сказать, что Еве нравилось это вино) и, улучив мгновение, влил туда из фляжки бальзама Пинеро, столько, что этой порции хватило бы на то, чтобы привести в чувство даже самого закоренелого затворника.
– Выпейте полбокала, умоляю, – сказал я. – Это вернет вас к жизни. Мне кажется, что вам сегодня не по себе.
– Да, пожалуй, я выпью глоток, – согласилась Ева и опустошила бокал почти наполовину.
– Вашего мужа из пушки не разбудишь, Ева.
– Тихо, не называйте меня при нем Евой. Да, он всегда спит после обеда не меньше получаса.
Во время этого разговора я сидел в кресле, а Ева стояла у окна. Стоило мне чуть наклониться, и я мог бы дотянуться до ее юбки. Я так и сделал и обеими руками, мягко, но в то же время решительно усадил ее к себе на колени.
